К а т я. А вы как живете?
К о л о б к о в. Не жалуюсь.
К а т я. Вы когда-то с ним были друзьями.
К о л о б к о в. Он мне не друг. У нас дорожки разошлись. Я хочу вас предостеречь, Екатерина Егоровна…
К а т я. От чего?
К о л о б к о в. Сидоров узнал, что вы, так сказать, теперь важное лицо, депутат и все такое прочее. Думает этим воспользоваться. Чтоб вы за него заступились. Ведь он уже никто. Шофер без прав. А еще точнее… Гол как сокол. Человек без определенных занятий. Тунеядец. В общем, опустился до неузнаваемости. И надеется, что старая любовь спасет его. Спит где придется. Живет подачками. Вот вчера пришлось кормить его. Голодный был, как собака.
К а т я. Это все, что вы собирались мне сообщить?
К о л о б к о в. Нет, не все. Я не сказал главного. Самого главного. У меня к вам дело… государственной важности! Обращаюсь как к депутату. (Оглядываясь по сторонам.) Совершенно секретно!
С улицы входит Г а в р и л о в н а.
Г а в р и л о в н а. За тобой милиция, Колобок. «Черный ворон» подъехал.
К о л о б к о в (панически). Екатерина Егоровна! Екатерина Егоровна, помогите, умоляю вас!.. Я ни в чем, ни в чем не виноват! Помогите!
К а т я. Помочь? Кому? Жулику? Ворюге?
К о л о б к о в. Ах вот оно что!
На пороге — м у ж ч и н а.
Так, значит, это Васька меня продал!
М у ж ч и н а. Я. За что купил, за то и продал.
К о л о б к о в (обалдев). Папаша?!
М у ж ч и н а. Я папаша для своих детей, а для вас, гражданин Колобков, я сотрудник ОБХСС. Здравствуйте, Екатерина Егоровна.
К а т я. Здравствуйте, товарищ полковник.
Рукопожатие.
М у ж ч и н а. Я и не узнал вас тогда, в кабине. Вы сидели закутавшись.
К а т я. А я вас сразу узнала. По голосу.
М у ж ч и н а. Правда?!
Смеются.
К а т я. Не хотела вам мешать.
М у ж ч и н а. Да, Екатерина Егоровна, где нам с вами только не приходится бывать, чтобы добрым людям жилось хорошо, чтобы подобные горе-колобки не катались по белу свету. Ловок, шельмец, оказался. Верткий, как налим. Никак его мои хлопцы взять не могли.
К о л о б к о в. Вот ты какой, папаша! Прикинулся…
М у ж ч и н а (снимая с головы шапку). «Ты сер, а я, приятель, сед, и волчью вашу я давно натуру знаю…».
К о л о б к о в (в отчаянии). Надо же так влипнуть! (Ударяет гитарой по столу.)
М у ж ч и н а. Ну вот, теперь гитара стала виновата. Впрочем, песенка ваша спета, Колобков. Идемте. (Гавриловне.) А где тот товарищ, что ночью здесь был? Если не ошибаюсь, зовут его Василий…
Г а в р и л о в н а. Ушел куда-то.
