Первое, о чем спросил профессор, были люди.
— Где они? Чем заняты теперь?
Капитан ответил, как на экзамене:
— Геодезисты, за исключением унтер-офицеров, убыли к месту постоянной службы. Довольствуются и квартируют в казарме Одесского пехотного полка. Унтер-офицер Семиволос следует в Санкт-Петербург товарно-почтовым поездом, сопровождает документы по геодезии. Унтер-офицер Балабанов, по всей вероятности, выкраден. Догадок несколько.
— Догадка — не версия. Работникам посольства дано задание найти человека, и если он еще жив — постараемся выкупить. Как показали себя стрелки полковника Скобелева?
— Однажды они предотвратили похищение.
— Знаю. Поощрим. Есть к ним претензии?
— Нет. За полгода я к ним присмотрелся. Смогут работать лазутчиками. Но потребуется учеба.
— Проверим. Если подойдут, будем учить. Если, конечно, полковник Скобелев с легким сердцем их отпустит. Хорошими кадрами настоящие начальники не разбрасываются. А полковник Скобелев, слава Богу, из тех, которые каждого толкового солдата примечают. Отец у него из суворовских гвардейцев. Я даже удивляюсь, чем вы подкупили полковника, что он лучших своих солдат дал вам в сопровождение?
— Не подкупал и не удивился. Если б он у меня что-либо попросил, ему я не отказал бы.
— Один раз уже не отказали. И поступили без нашего одобрения, — сердито заметил профессор. — На будущее запомните: добывать у противника новые образцы оружия — не ваша задача. Для этого у нас есть люди, не рискующие напроситься на международный скандал. А что, если бы ваш Иван… Как его?
— Хаджидимитров.
— Да, Иван Хаджидимитров оказался провокатором, агентом турецкой полиции?
— Он болгарский революционер.
— Согласен, революционеры — люди честные, порядочные, ради спасения родины идут на все. Но шпионы надевают любую маску, лишь бы навредить неприятелю.
— Я семь раз отмерил, прежде чем…
— В нашем деле не семь раз отмерь, а семьдесят семь, и то может быть промашка. Что же касается Фаврикодорова, тут вам улыбнулась фортуна.
— Первым его заметил полковник Скобелев. Назвал турком. И почти угадал.
Школярское рассуждение капитана профессору понравилось.
— С Михаилом Дмитриевичем вы были бы пара. Но у государя свое мнение: этому полковнику, сказал он, больше подходит ипостась командира видимого фронта.
Николай Дмитриевич ожидал, что профессор огласит мнение государя относительно капитана Артамонова. Но император и капитан — величины несоизмеримые. Не хватало еще императору помнить всех капитанов русской армии.
