— Товарищи! — объяснял Остап, стоя над окопами. — Нам здесь не удержаться, нас разнесут артиллерией! Батарея стоит вон за тем лесом, а пехота в самом лесу. Мы зараз пойдем на тот край села, возьмем наших товарищей и тропинкой между хлебами доберемся до лесу. Як тильки пехота двинется сюда, мы батарею одним дыхом сцапаем и в тыл по пехоте...
Люди заговорили. Кто-то ворчал, сомневаясь в возможности выполнить приказ. Но Остап резко оборвал:
— Не галдеть!.. Слухать моей команды!..
Все сразу утихло.
— Ползком, редкими целями — до села!.. По селу — бегом до самого краю!..
Вдоль всей длины окопов юрко вылезали из неглубоких канав и серыми змейками ползли к широкой улице полусгоревшего села. Потом растянувшейся длинной цепочкой бежали между догорающих хат, между обуглившихся плодовых деревьев, стоящих на всем пути, точно ряды скелетов с черными костяшками протянутых рук.
На краю села присоединили второй отряд и, обогнув горящую кузницу, вышли узкой тропинкой в желтеющие невысокие хлеба.
Пригнувшись, стараясь не шуметь, торопливым шагом, почти бегом, шли за Остапом. За версту до леса жито кончилось, и перед глазами растянулось побуревшее поле с рыжим жнивьем.
— Рой землю носом! Так! Еще ниже! По одному! Пошли!
Остап согнулся в три погибели, за ним, припадая к полю, шел Петро, люди ползли на четвереньках, влипали в землю.
В лесу остановились, прислушиваясь. Где-то совсем близко послышалось ржанье, скрип колес, обрывки речи.
Сквозь редкие деревья опушки вдруг увидели, как из середины леса вышел на большую дорогу небольшой, с полуроту, пехотный отряд и медленно двинулся к селу.
В лесу снова послышались ржанье и шум. Остап деловито, будто этого и ждал, коротко бросил:
— Запрягают! Пока не снялись — самый раз!
Он разделил отряды — с одним оставил Петра, с другим быстро пошел в обход.
— Як услышите свист — бежите напрямки, тихо, без галдежа, та прямо на них!
Отряд скрылся. Стало совсем тихо. Только изредка откуда-то доносилась невнятная возня.
Беззаботно пели птицы над головой, шептались верхушки высоких дубов, играли солнечные пятна в темной зелени травы.
И в тишину эту внезапно ворвался резкий пронзительный свист, и в тот же миг по лесу разнесся удвоенный гулким эхом многоголосый, отрывистый крик.
Петро отзывно закричал, но тотчас же умолк и, размахивая винтовкой, бросился вперед, увлекая за собой отряд.
Выбежали на крохотную поляну.
Если б не отдельные короткие выстрелы и сверканье блестящих на солнце шашек, было бы похоже на деревенский кулачный бой. Серые куртки немцев смешались с пестрыми рубахами крестьян; люди сталкивались, разбегались и снова сталкивались. Неслись яростные вопли, блестели клинки, хлопали плотные тугие выстрелы.
