Тициан последовал за Миленой и опустился на предназначенный для него раззолоченный стул. Женщина увидела, как сидевший около него Делберт-старший отпустил своему младшему единокровному брату увесистый подзатыльник, а Тициан сделал вид, что ничего не заметил, и уткнулся в свой мобильный — впрочем, наушники он воткнуть в уши в этот раз не посмел.
Милена видела, что и Эйприл тоже копошится в смартфоне, явно не слушая то, о чем вещал ее отец-президент, все выступление которого сводилось к одной-единственной мысли: он — лучше всех и вся.
Похоже, Эйприл и Тициан понимали друг друга, причем очень даже хорошо, и их тянуло друг к другу. И Милена вполне могла бы принять такую вот, на пару лет его старше, подругу своего робкого сына, если бы не одно «но»: Эйприл была единокровной сестрой Тициана.
Наконец речь супруга закончилась, и Милена, подойдя к своему месту около Делберта, даже не успела опуститься на стул, потому что все вскочили, когда вышколенные официанты внесли золотые блюда с искрящимся шампанским. Пили, конечно же, за очередной оглушительный успех президента Делберта Грампа. Милена поразмыслила — все, что делал Делберт, оборачивалось успехом, причем всегда непременно оглушительным. Это было одним из любимых выражений Делберта, которым он постоянно пользовался, в том числе рассылая свои сообщения в «Твиттере».
Еще до того как подали закуску, слова попросила Злата, которая, очаровательно улыбнувшись, произнесла:
— Папочка, у нас к Рождеству для тебя сюрприз!
Свет тотчас потух, потом засверкали бенгальские огни — и Милена узрела среди них изящную, облаченную в желтое бальное платье эту француженку.
Что же, тайно привезенная из Европы неудачница, позорно проигравшая в прошлом году выборы у себя на родине, согласилась выступить в качестве живого презента для американского президента. Того самого, с которым она занималась сексом в Овальном кабинете и на поддержку которого, в первую очередь финансовую, отчаянно рассчитывала, желая наконец-то прийти к власти в своей стране.
— О, милый Делберт, как я рада тебя видеть! — приближаясь к несколько кисло выглядевшему Делберту, произнесла с типичным нью-йоркским акцентом эта француженка. Недаром же она в детском возрасте несколько лет жила в США — в ту пору, когда еще была любимой дочкой своего папаши, того самого, у которого пару десятилетий спустя отобрала его же партию.
Милена не без удовольствия отметила, что Делберт явно не рад визиту
