— Что же, мэм, это многое объясняет, — ответил Грэг. — Потому что убийца не мог, естественно, надеяться на то, что лежащий в витрине стародревний пистолет, во‑первых, исправен, а во‑вторых, заряжен и может быть использован по назначению.
У Милены вдруг вырвался нервный смешок, и она сказала:
— Вы не находите, Грэг, что это более чем странно: пистолет, принадлежавший одному президенту, стал орудием убийства другого?
Она вдруг почувствовала, что дрожит. Приблизившись к ней вплотную, Грэг добавил:
— Мэм, понимаю, как вам тяжело. Еще раз мои соболезнования. Не лучше ли, если вы покинете…
— Нет, не лучше! — ответила быстро Милена, пытаясь взять себя в руки, что, однако, плохо получалось. — Как это все произошло? Кто-то проник в кабинет Делберта и…
Грэг приблизился к креслу с мертвецом и, склонившись над невидимой Милене снесенной выстрелом половиной головы, проронил:
— Судя по всему, убийца находился в кабинете, а не проник сюда тайно, и президент, быть может, даже беседовал с ним. Убийца, к примеру, поддакивая вашему мужу, подошел к витрине, вынул оттуда пистолет, который, как он знал, в рабочем состоянии и даже заряжен, приблизился к вашему супругу, приложил пистолет к его уху. И спустил курок!
Милена, слушавшая Грэга с закрытыми глазами, вдруг поняла: так оно и было. Грэг отлично смог восстановить картину происшествия. Но, собственно, почему: потому что он такой профессионал или потому что знал о том, что произошло здесь на самом деле, гораздо больше, нежели говорил?
— Но ведь звук выстрела из этого древнего пистолета должен быть очень громкий! — заявила Милена. — И наверняка привлек бы внимание или прислуги, или ваших агентов.
Она осеклась, уставившись на работавший телевизор, а Грэг сказал:
— Он орал на полную мощь, когда я вошел. Я отключил звук.
Так точно, Делберт ведь был глуховат.
— И к тому же, мэм, не забывайте, что после избрания вашего супруга президентом в «Зимнем Белом доме» были проведены работы по усилению мер безопасности. Но помимо этого, насколько я помню, в некоторых помещениях была усилена звукоизоляция, так, чтобы снаружи нельзя было подслушать.
Милена поняла, что Грэг прав.
— И одним из этих помещений был, что вполне понятно, кабинет президента. Так что выстрел, и вы верно это заметили, был ужасно громкий, ведь пистолет-то работы середины восемнадцатого века. Однако его элементарно никто не услышал!
— Но почему этот пистолет? — произнесла, чувствуя, что у нее кружится голова, Милена. — Это ведь какой-то абсурд!
