До Гуанахани оставалось 153 лиги.
Старший брат матери касика Гуабины умирал. Духи хвори давно терзали старца. Просто непонятно, почему им никак не удавалось унести его в страну Коаиваи.
Гуаяра, великий жрец, еще вчера заметил, что нос у больного вытянулся, лицо посинело и руки стали перебирать клочок ткани, которым было прикрыто иссохшее тело. И все же брат матери Гуабины не желал уходить в Страну Вечных Теней.
Гуаяра охотно помогал достойным людям совершать переселение в лучший мир. Делал он это с помощью удавки — крепкой бечевки из волокна кабуйи.
Родичи, собравшиеся у бохио умирающего, ждали, когда великий жрец приступит к делу. Гуаяра, однако, не торопился. Сперва надо было переговорить с духами, ведь именно они открывают дорогу в страну Коаиваи. Они же назначают час, когда надлежит отправить туда их избранника.
Гуаяра принес все, что требуется при беседе с духами: священную скамейку-духо, тыкву-погремушку (называлась она марака), курительную трубку и зелье-кохибу.
С этим зельем вскоре познакомились европейцы, и назвали они его табаком. Назвали по недоразумению — на Гуанахани и соседних островах слово «табак» применялось лишь к курительной трубке, а не к ее содержимому. Трубка же эта была странной формы и имела вид полой рогатинки. Рожки вставлялись в ноздри, зелье-кохиба насыпалось в короткий ствол.
Гуаяра, втянув через нос голубоватый дымок (выкурил он при этом пять или шесть трубок), отрешился от земных дум и забот. Тропой кохибы он вступил в страну духов.
Отбросив скамейку-духо, великий жрец пустился в пляс, оглушая зрителей пронзительными воплями. Лицо его побледнело, на губах выступила пена. Так ужасен был его вид, что духи сочли за благо вступить с ним в переговоры. Духи вещали утробным басом, Гуаяра отвечал им блеющим тенорком.
О чем шла речь, никто понять не мог, голоса духов и призывы их слуги заглушала взбесившаяся марака, камешки в ее брюхе перекатывались с адским грохотом. Наконец духи утихомирились, и Гуаяра пал ниц на землю. Он лежал долго и недвижно, затем внезапно вскочил и кинулся к ложу больного.
Петля затянулась на шее старца, и спустя мгновение брат матери Гуабины покинул земной мир.
Ягуа не раз присутствовал на таких церемониях и считал их делом неизбежным. Придет время, и сам великий жрец уйдет к Вечным Теням с удавкой на шее, настанет пора, и та же участь постигнет Ягуа.
Конечно, жаль покойника. Нрав у старика был веселый, одно удовольствие было ходить с ним на рыбную ловлю, а занятнее всего оказывалась охота на гуакамайо — длиннохвостых попугаев. Старик знал за большим озером места, где птиц этих тьма-тьмущая, а силки он расставлял даже лучше, чем это делал Гуаяра, великий жрец и великий птицелов.
