После трехчасовой возни и испорченных четырех листов, у Хомы получилась первая в его жизни картина. На крыше фиолетового дома с ярко освещенными электричеством окнами сидели, обнявшись, кот и кошка и любовались апельсиновой луной.
— Какая чудесная ночная картина! — воскликнула Халимар.
— Это не картина. Это мой позор. Ночной позор, — сказал Хома.
— Прекрасное название для картины! Теперь осталось создать еще дневной позор, сумеречный позор — и я пойду продавать твои картины. Они будут иметь грандиозный успех!
— Ты шутишь?
— Какие шутки? Есть вещи, о которых шутить нельзя. К таким вещам я отношу твои картины в первую очередь.
Хома усердно трудился, а Халимар служила ему музой. Она восхищалась его талантом, хвалила его работу, как могла. И уже почти ночью все три картины Хомы были готовы. Ярко-оранжевый дневной позор, синий — сумеречный и фиолетовый ночной. На всех трех картинах была все та же счастливая парочка котов и все та же гостеприимно приютившая их крыша многоэтажного дома со спутниковой антенной.
— А название корректное? Все-таки позор!
— Ну и что? Позор — это не ругательство. В одном родственном твоему родному языке слово позор означает «внимание, смотри». Или что-то в этом роде! Так что буквально это название может означать: «Обратите внимание на влюбленных котов днем, ночью и в сумерки!» Это же прекрасно! Это призыв к любви, милосердию и так далее, и тому подобное!
— По-моему, здорово ты придумала, Халимар.
— А я вообще гениальная девушка, — скромно согласилась Халимар. — Завтра же иду в горсад продавать твои картины!
— А мне даже как-то жаль с ними расставаться!
— Не бойся! Ты себе еще такие нарисуешь! — убедительно сказала муза.
На следующий день Халимар продавала картины в горсаду. Она сразу же заметила знакомого джинна. Он был с толстячком, а толстячок отошел от него, чтобы купить мороженое малышке.
— Что, добрячку служишь? — спросила Халимар знакомого джинна.
— Добрячку? — рассмеялся джин по имени Ибрагим. — Этот добрячок бросил жену, пятилетнюю дочь и ушел к другой женщине. Это он по воскресеньям из себя хорошего отца изображает. Вот мороженое купил!
Добрячок с дочерью подошли к Халимар и стоявшему рядом с ней джинну.
— Папа! Папа! Я хочу такого котика! — восторженно воскликнула девочка, увидев картины Хомы.
— Я покупаю все! — сказал добрячок.
— А зачем вам все? — удивилась Халимар. — Купите дочери одну, другие она сама нарисует не хуже.
— Нет! Сказал, все, значит, все! Одну дочка заберет домой, а две у меня будут висеть. Когда она ко мне в гости придет, смотреть будет.
