А потом ты встречаешь мужчину, который ничем и ни в чем не похож на твоего бывшего, и раздумываешь, сможешь ли полюбить его так, как любила много лет назад. Ты не уверена в этом, но ты пытаешься, и, когда ты заставляешь себя сдвинуться с места, ты понимаешь, что твое сердце, спавшее так долго, постепенно просыпается, словно медведь, выходящий из зимней спячки. Ты попеременно испытываешь голод, ворчишь, чувствуешь себя сбитой с толку или потерянной. Ты невероятно удивлена, когда снова ощущаешь искру любви. И хотя пламя горит, возможно, не так ярко, как много лет назад, как оно горело с тем мужчиной, который любил тебя, когда тебе было двадцать пять и ты смотрела на мир широко открытыми глазами, но оно горит ровно. Оно тебя согревает. И однажды ты снова видишь радугу. Она сияет за твоим окном в офисе, появляется в небе, когда ты выходишь из магазина с продуктами. Двойная радуга захватывает все небо, когда ты потягиваешь бокал вина после трудного рабочего дня. И в этот момент ты понимаешь, что твое сердце, окаменевшее, придавленное грузом печали и тоски, готово попробовать еще раз. И ты пробуешь.
Я смахнула набежавшие слезы, заказала двойной американо и кусок бананового хлеба с четырнадцатью миллиардами калорий, и это в данный момент не имело для меня ни малейшего значения. Я знала, что где-то во мне все еще живет та двадцатипятилетняя девушка, и сейчас она сжимала мое сердце так, как не делала уже давно.
– Иди и найди его, – прошептала она мне. – Кэйд рядом. Ты нужна ему.
В глубине души я знала, что она права. И неважно, что меня ждет впереди – хорошее или плохое.
Я прислонилась к кирпичному фасаду «Ле Марше» и ждала уже целый час, не появится ли Кэйд. Я остановила бездомного и спросила, не знает ли он Митчелла. Он не знал. Женщина в намотанных на ступни целлофановых пакетах и с магазинной тележкой, в которой были сложены все ее пожитки, тоже не знала, но сообщила мне, что у нее нет денег на еду. Я дала ей десять долларов.
Я ждала и смотрела по сторонам. Допив последнюю каплю кофе, я бросила стакан в ближайшую урну и направилась обратно к торговому центру Уэстлейк, где накануне Кэйд пропал из виду.
Я дошла до скамейки, села, наблюдая, как голуби сражаются из-за хлебных крошек, а малыш, кормивший их хлебом, взвизгивает от восторга. Его мать с гордостью смотрела на него. Откуда-то из-за угла донесся звук невидимого саксофона. Поначалу я не уловила мелодию, потом сообразила: A Kiss to Build a Dream On
