– Она смотрится как вдова, я этого просто вынести не могу, – говорила она.
Обе были очень похожи, и не только внешне. У младшей Мартини находил те же повадки, какими старшая отличалась в юности, тот же подход к миру, к жизни.
Моника уселась за стол, не удостоив родителей взглядом. Голова низко опущена, челка падает на лоб, как специально задуманный защитный экран. И это молчание… Не просто молчание, а молчаливый вызов.
Мартини разрезал мясо и разделил на порции, последний кусок оставив себе. При этом он старался вовремя остановить Клеа, чтобы та не влезла со своими нахлобучками, но, судя по выражению ее лица, она была готова вот-вот взорваться.
– Как прошел день? – спросил он у дочери, стараясь предотвратить ссору.
– Как обычно, – последовал лаконичный ответ.
– Я слышал, вам устроили неожиданный опрос по математике.
– Ага.
Моника водила вилкой по тарелке, гоняя еду с одного края на другой и кладя в рот крошечные кусочки.
– Тебя спрашивали?
– Да.
– И какая оценка?
– Шестерка.
Она лениво растянула слово, и это была явная провокация, как и демонстративное молчание и односложные ответы.
Мартини не собирался ее упрекать. При обсуждении переезда в Авешот она была единственной, чей голос не учитывался. Они ей даже толком не объяснили, почему переезжают. У Моники не было другого выбора, кроме как следовать непонятному и абсурдному решению родителей, но ей хватило хитрости понять, что за это бегство почему-то расплачивается она.
Нечто, вспомнилось Мартини.
– Ты бы поискала себе какое-нибудь занятие, Моника, – начала Клеа. – Нельзя же весь вечер торчать в своей комнате.
Мартини видел, что дочь не отвечает, но жена не унималась:
– Займись хоть чем-нибудь. Пойди покатайся на коньках, запишись в спортивную секцию, выбери себе музыкальный инструмент.
– И кто будет оплачивать занятия?
Моника оторвалась от тарелки и буквально пригвоздила мать взглядом. Но Мартини знал, что обвинение относилось к нему.
– Мы что-нибудь придумаем, верно, Лорис?
– Конечно.
Однако его ответ не особенно обнадеживал. Моника была права, с его зарплатой они не могли себе это позволить.
– Но ты не можешь все время сидеть в одиночестве.
– Я всегда могу пойти в общину. Там посещения бесплатны, – парировала она с убийственным сарказмом.
– Я хочу сказать, что тебе надо с кем-нибудь подружиться.
Моника стукнула кулаком по столу, и приборы звякнули.
– Представь себе, у меня были друзья! Но мне пришлось с ними расстаться.
– Ну… Ты быстро найдешь новых, – вывернулась Клеа.
