– А почему ты считаешь, что Маттиа мог представлять опасность для Анны Лу? Ну ладно, он за ней ходил по пятам, но я не понимаю…
– Он ходил за ней с видеокамерой.
В восемь вечера теленовости транслировали репортажи о новогодних праздниках в разных регионах страны. Но настал момент и для хроники, и журналисты показали небольшой темный дом в жилом квартале маленького горного городка, где родители все еще пребывали в тревоге о судьбе дочери.
Такая смесь сладких и горьких нот и составляла победительную силу СМИ. Фогель это хорошо знал.
Телевизор в гостиничном номере был включен, но никто его не смотрел. А вот радио, напротив, сопровождало спецагента даже в ванной. Фогель в халате стоял перед зеркалом и кисточкой наносил на брови темную краску. Осторожно, медленно… Эту процедуру он выполнял, приоткрыв рот. Движение было непроизвольным, но из-за него отражение лица в зеркале делалось очень смешным.
Шкаф рядом с кроватью был распахнут, и виднелись висящие в рядок элегантные костюмы, которые Фогель взял с собой, словно собирался провести в Авешоте не один меяц. Каждый висел на отдельной деревянной вешалке, и рядом с ним мешочек с сухой лавандой, чтобы отпугивать моль и сохранять ткань свежей. К одной из створок двери был привинчен рейлинг с шелковыми, шерстяными и кашемировыми галстуками. Рисунки на всех были разные, но Фогель расположил их согласно цветовой гамме. В нижнем обувном отсеке находились ботинки, пять пар. Все облегающие, итальянских или английских фирм, ручной работы, начищенные до блеска. Один к одному, как солдаты на плацу.
Это была всего лишь часть гардероба, хранящегося у Фогеля. Он являл собой плод страсти и многолетних поисков. Каждый из костюмов имел свой запах, ибо платочек, торчавший из нагрудного кармашка, тщательно спрыскивался одеколоном. В этом спецагент был маньяком. А количество его рубашек и коллекция запонок граничили с одержимостью.
Он презирал коллег, которые позволяли себе выйти из дому небрежно одетыми. И дело не сводилось только к внешнему виду или вульгарному тщеславию. Для него одежда была чем-то вроде рыцарских доспехов. Она символизировала силу, дисциплину и уверенность в себе.
Однако в этот вечер костюмы так и останутся висеть в шкафу, ибо у Фогеля не было ни малейшего желания выходить из дому. За окном собиралась непогода, и он решил от нее укрыться и, по обыкновению, встретить Новый год в одиночестве. Он заказал себе легкий ужин и откупорил бутылку каберне из собственных погребов, которую загодя положил в чемодан.
