А. Шишов. Тут такой момент. Некий образ России, который был в начале ХХ века, в десятые, двадцатые, тридцатые, сороковые, даже пятидесятые годы, принципиально изменился: Россия действительно перестала быть крестьянской аграрной страной, она сейчас, в общем, городская. Плюс, минус… И огромные массы людей стали в хорошем смысле слова обывателями. Особенно в шестидесятые, семидесятые годы, не говоря уже о последнем десятилетии. Все меняется, закладывается другой тип цивилизации. Как вы полагаете, чего нам можно ждать от этой новой городской российской культуры?
И. Бродский. Обуржуазивания, безусловно. Я не знаю, мне довольно трудно говорить обо всех этих вещах. Происходит терминологическая путаница. Но в принципе демократическое общество зиждется на торговом классе, который и создает эту демократическую систему, прежде всего, для защиты своих собственных интересов. Если в обществе российском в будущем возникнут сильные торговые отношения, то есть когда я делаю то, что ты у меня покупаешь, и так далее, и так далее, а у меня ты покупаешь вот это, а я тебе… То тогда есть вполне обозримая перспектива того, что Россия встанет на путь всех более или менее – по крайней мере, в восточно- или западноевропейском смысле – цивилизованных народов. Вот чего можно ожидать. Но до тех пор, пока этого нет, пока в обществе не возник этот стабильный торговый класс, до тех пор, пока в обществе происходит колоссальная разноголосица и каждый класс защищает свои интересы, причем этот класс всегда необширный, я думаю, следует ожидать всяческого ералаша. Я так думаю. Это, вы знаете, взгляд такой, я уже не знаю, не то что с Луны, но с какого-то… птичьего полета как минимум.
Е. Якович. Вы знаете, у нас постоянно разное самоощущение: то нам кажется, что Запад безнадежно устал, а мы пока нет, то, наоборот, что Россия безнадежно устала, а Запад куда-то движется.
И. Бродский. Никто никуда не движется на самом деле, между прочим, так-то говоря. Я не понимаю, какова точка отсчета? Кто это может увидеть, что кто-то куда-то движется? Это кем или чем надо быть?
Е. Якович. Нет, дело все в том, что, скажем, сейчас западные люди – те, которые приезжают к нам, – находятся здесь с большим удовольствием. Разницу между нами мы формулируем так: они живут в пространстве и во времени, а мы в истории. Мы и вправду ощущаем, что у них уже все выстроено, а мы опять попали в «роковые минуты». Это дает ощущение перспективы и будущего, может быть, сугубо ложное.
