Джон был согласен, что заслужил это. Джули была похожа на мать — маленькая и тоненькая, но упрямая как бык (так говорил Майк).
В следующий раз, когда Джон сидел у постели младшего брата, тот начал разговаривать с кислородным баллоном, стоящим в углу палаты.
— Мы должны выбраться отсюда, — сказал Джейсон баллону. — Вынимай решетки из окна — и бежим.
Баллон ничего не ответил.
— Понимаешь, тут все в масках. Плохие парни… Маски… Они пытаются скрыть свои лица.
Баллон по-прежнему молчал.
— Ну ладно, а где же моя мама? Ты не знаешь? Где моя мама?
Баллон хранил молчание.
Джейсон некоторое время продолжал в том же духе, а потом наконец понял, что кислородный баллон вряд ли что-то ему ответит.
И тут случилось нечто невероятное. Джейсон обернулся к брату и назвал его по имени:
— Джон, там ведь никого нет? Эта штука не умеет говорить…
Джон расхохотался сквозь слезы. Он взял Джейсона за руку.
— Да, братишка, там никого нет. Это не человек. Это кислородный баллон.
Вспышка просветления была короткой. Мимолетной. Она продлилась ровно столько, сколько нужно было, чтобы обменяться этими несколькими словами. Джейсон произнес два предложения. Десять коротких слов. Но это так много значило. Для Джона это было чудом, первым знаком того, что его брат сохранил рассудок.
Он вышел из палаты и направился в кафетерий, где его ждали Патти, Майк и Карла.
— Джейсон приходил в себя! — крикнул Джон. — Я сидел рядом с ним, а он повернул ко мне голову и назвал меня по имени! Он узнал меня!
Джон рассказал, как Джейсон — всего на несколько секунд — очнулся.
— Да, я хвастаюсь его успехами, — весело говорил Джон. — Почему бы и нет? Это мой брат, я люблю его!
Этот случай показался всем очень забавным. Говорить с кислородным баллоном о том, как они вместе сбегут, — да, это было в духе Джейсона. В тот момент все смеялись от радости и облегчения, и, видит Бог, этот смех был тогда им очень нужен. Юмор жизненно необходим. Он дал Морганам силы пережить то, что, казалось, пережить невозможно.
Конечно, смех быстро превратился в слезы. Семья Морган плакала, смеялась, смеялась сквозь слезы, и все это каким-то образом становилось важной частью процесса преодоления. Джейсон лежал в коме и боролся за жизнь, а его семья находила в себе силы для смеха. Говорят, смех лечит душу. Тогда, в то время он был как бы проблеском нормальной жизни, на шаг приближая обоих братьев к прошлому. У Джона и Джейсона всегда были такие отношения: они постоянно шутили, не давая друг другу спуску.
