Когда я поступил в метеорологическую школу, у нас в группе было шестнадцать человек, и только трое из первоначального состава полностью прошли курс. Для перехода к следующей теме нужно было каждый раз сдавать экзамен по пройденному материалу, получая не ниже чем восемьдесят баллов из ста. Обучение в метеорологической школе длилось год и заняло тысячу пятьсот аудиторных часов.
Военные метеорологи должны пройти отбор дважды: в военной авиации и метеорологической школе. Когда мне это удалось, для меня это было настоящим достижением. Мое первое назначение в составе Десятой эскадрильи метеорологической службы: Форт-Брэгг в Северной Каролине. Меня прикрепили к третьей воздушно-десантной группе войск особого назначения. Все было хорошо… Лишь одно омрачало жизнь: меня не удовлетворяла моя работа — инструктирование пилотов в том, что касалось погодных условий. Я продержался там около двух лет, а потом узнал, что Авиационный полк специального назначения набирает добровольцев. Когда парней забрасывают в тыл к врагу, как это делают в АПСН, жизненно важно, чтобы они знали, каких погодных условий ожидать. В военные метеорологи можно попасть только из авиации. АПСН — элитнейшее, образцовое подразделение, и мой командир лично спрашивал меня, хочу ли я там служить.
Я обсудил это с женой, Карлой. Она всегда поддерживала меня, но на этот раз попросила отказаться от своей мечты. Мы оба знали, как опасны операции АПСН. Карлу терзали плохие предчувствия. Ей казалось, что, если я переведусь в Авиационный полк специального назначения, случится нечто ужасное.
Но командир настаивал на том, что я им нужен, и я, конечно же, хотел у них служить. Я в установленном порядке перевелся из Форт-Брэгга в Хантер Арми Эйрфилд, где была расположена штаб-квартира третьего батальона «Ночных охотников». Перевез туда семью. У нас с Карлой было трое мальчиков, и ни одному из них тогда не исполнилось и четырех лет. Конечно, было шумно и хлопотно. Мы купили скромный одноэтажный дом, со всех сторон окруженный верандой, чтобы мальчишкам было где носиться.
В Хантере меня познакомили со «Скифом». Это подземное помещение со сверхсекретным доступом, защищенное множеством прочных дверей с кодовыми замками. «Скиф» был мозговым центром АПСН. Именно отсюда мне предстояло изучать влияние погодных условий на военные операции, которые проводились по всему миру. Я с головой погрузился в новую работу, стараясь доказать, что я ничем не хуже любого военного. Я всегда присутствовал на тренировочных полетах. Иначе было нельзя. Увиливание от полетов обрекло бы меня на стандартные издевки: «Хлюпики из метеослужбы только штаны просиживать умеют». А еще меня, как и многих мужчин в моем роду, вдохновляли трудности.
