— Я вам доверилась и теперь об этом сожалею, — проговорила Лихачёва.
— Зря вы так… — сказал Павел Николаевич. — Поймите, голубушка, я желаю вам добра. Не думайте, что в полиции одни простаки, которых легко можно обвести вокруг пальца. Рано или поздно, но вам всё равно придётся во всём сознаться! Испугавшись за судьбу дочери и не зная, к чему она прикасалась в комнате убитого, вы произвели там генеральную уборку. Это сразу бросается в глаза. Единственное, чего я не могу понять, так это, почему вы сразу не обратили внимания на шарфик?
Татьяна Зиновьевна лишь пожала плечами.
— Даже кота вы кормили регулярно, чтобы он не поднял шума и преждевременно не всполошил соседок. К тому же, — продолжал Павел Николаевич, — вы слишком быстро признались в преступлении. Обычно так поступают лишь в том случае, когда покрывают настоящего убийцу.
— Что же мне делать?
— Для начала не пытайтесь лгать! — посоветовал Ларин.
— Я мать! — выкрикнула она в отчаянии. — Иван Никанорыч требовал от девочки невозможного!
— Вы решили выгородить её?
— Да.
Павел Николаевич вновь опустился на стул.
— Расскажите правду! — Он улыбнулся, но глаза его были печальны. — Иначе я не смогу вам помочь. Я должен знать, что произошло в тот день на самом деле.
— Леночка вбежала в комнату с разбитой губой, — с трудом выговорила Лихачёва. — Она была страшно напугана. Её трясло, будто в лихорадке. В каком-то безумии она повторяла одно и то же: «Дядя Ваня хрипит… Посмотри, что с ним!»
Татьяна Зиновьевна расплакалась. Ларин налил ей воды.
— У меня до сих пор такое ощущение, — справившись с собой, продолжила она, — что Леночка, действительно, не знает, кто на самом деле лишил жизни этого подонка. Когда я вошла в комнату, Иван Никанорыч был уже мёртв.
— Тогда-то вы и решили избавиться от возможных улик? — спросил Павел Николаевич.
— Нет! Сначала я вернулась домой и сказала дочери, что совершила убийство.
— Так запросто и сказали?
— Нет! Я порвала свою блузку и даже сама себе исцарапала в кровь руки.
Лихачёва приподняла рукава платья и показала уже заживающие ссадины.
— Лена вам поверила?
— Она была в таком состоянии, что не могла не поверить.
— А где сейчас ваша дочь?
— В институте, — полушёпотом проговорила Татьяна Зиновьевна и тут же умоляюще посмотрела на Ларина. — Вы, если можно, не арестовывайте её в присутствии однокурсников. Она никуда не денется. Я прошу вас!
Опытный следователь хотел что-то сказать, но в это время неожиданно открылась дверь, и в комнату вошла Безымянная.
