— До поимки дело хоть раз доходило?
— Нет. Вот, скажем, девочка тринадцати лет: в три часа ночи нашли ее блуждающей в поле у Скоухегана. Босая, в крови, одежда вся изорвана, белья нет. Состояние, близкое к истерике, бормотала что-то невнятное насчет каких-то людей и птиц. Полная дезориентация — не помнила, ни где ее удерживали, ни с какого направления она пришла, но четко помнила детали: трое человек, все в масках, насиловали ее по очереди в какой-то пустой, без мебели, комнате в доме. Взяли образцы ДНК — сплошная мешанина. Установить удалось лишь пару образцов, но таких в базе данных не оказалось. С год назад попробовали заново поднять одно тупиковое дело, но опять по нулям. В общем, хвастаться нечем. Могли бы, наверное, и лучше, но не знаем как.
— А что с детьми?
— Я их всех не отслеживал. Некоторые снова всплыли на радаре: были безбашенными в детстве, безбашенными остались и во взрослом возрасте. Мне всегда становится их жалко, когда я опять вижу их имена. Какой у них, к черту, по жизни шанс после того, как с ними сызмальства сотворили такое?
— А Клэй?
— А Клэй пропал в буквальном смысле. Нам позвонила его дочь; сказала, что беспокоится, что его уже два дня не было дома. Машину его нашли за Джекманом, у канадской границы. Мы решили, он бежит от юридической ответственности, а затем подумали: чего ради, ведь ему ничего не грозит, кроме разве что стыда. Больше его так никто и не видел.
Я откинулся на стуле. Ума у меня с момента, как я сел, особо не прибавилось.
— Извини. — О’Рурк почувствовал мою разочарованность. — Ты, наверное, как пить дать на откровение рассчитывал.
— Угу, слепящий лучик истины.
— А к чему тебе это все?
— Меня наняла дочка Клэя. Кто-то стал живо интересоваться ее отцом, а ее от этого коробит. Ты никогда не слышал о таком Фрэнке Меррике?
Оп-ля. Произошло включение: лицо О’Рурка воссияло, как салют в День независимости.
— Фрэнк Меррик? — играя глазами, сказал он. — Как же, как же. Знаю я про этого Фрэнка. Фатальный Франк, как его называли. Это он, что ли, трясет дочь Клэя?
Я кивнул.
— А что, по-своему логично, — заметил О’Рурк.
Я спросил, в чем логика.
— Потому что дочка Меррика тоже была пациенткой Дэниела Клэя, да еще и пропала таким же образом, как и он. Люси Меррик, так ее звали.
— Тоже исчезла?
— Объявлена в розыск через два дня после Клэя, только, судя по всему, отсутствовала уже до этого. Приемные родители у нее были зверье. А социальным работникам говорили, что она постоянно сбегает и их уже притомило хватать ее всякий раз за задницу. Помнили они единственно, что в последний раз видели ее четыре или пять дней назад. Ей тогда было четырнадцать. Понятно, что оторва еще та, но, знаешь, все-таки ребенок. Шел разговор о том, чтобы возбудить против приемных родителей дело, но на этом все и кончилось.
