Странный какой-то вопрос.
— Опасный, — ответил я, — и такой, к которому не пробиться. Он считает, что Клэй все еще жив, и знает, что случилось с его дочерью. Насчет этого никто ничего сказать толком не может, но в целом бытует мнение, что Клэя нет в живых; или так, или дочь у него такая артистка, какой я в своей жизни не видывал. Меррик склонен к последнему. Сам он в свое время был грохальщиком, киллером по найму. Долгое время сидел в тюрьме, но не сказать, чтобы исправился. Хотя дело не только в этом. Пока Меррик там вялился, он опекал одного из бывших пациентов Клэя, да так, что даже перевелся следом за ним в тюрьму строгого режима, чтобы быть к нему поближе. Я поначалу думал, что это просто тюремный роман — ну ты понимаешь, «он постарше, она помладше», — но, как выяснилось, все выглядело совсем не так. В пациентах у Клэя значилась еще и дочка Меррика, которая вскоре после этого исчезла. Видимо, это и сплотило их с тем пареньком, Келлогом.
— Может, этот твой Меррик рассчитывал еще и разузнать у Келлога что-нибудь такое, что могло вывести его на след дочери, — рассудила Рейчел.
— Может быть, но он опекал того парнишку годами, защищал его. Разведать о том, что знал Келлог, ему было несложно, но ведь он его потом не бросил. Держался с ним бок о бок, заботился как мог.
— Он не мог защитить свою дочь, а потому защищал хотя бы Келлога — может, так?
— Непростой он человек.
— Ощущение такое, что ты его чуть ли не уважаешь.
Я покачал головой:
— Да нет, я его просто жалею. И даже в каком-то смысле понимаю. Но не уважаю. Не в том смысле, что ты сейчас подумала.
— А какой у меня может быть смысл?
Зря я это сказал. Не ровен час, выведет нас к истоку одной из причин, отчего мы с Рейчел расстались.
— Ну, что притих? — спросила она с нажимом, и я понял: она уже догадывалась, что я собирался сказать. И хотела, чтобы это прозвучало вслух, подтверждением чего-то печального, но неуклонного.
— У него на руках очень много крови, — сказал я. — Он не способен прощать.
С таким же успехом я мог говорить это про себя. Мне еще раз с неожиданной ясностью представилось, насколько я когда-то был схож с Мерриком — может статься, сходство сохранилось до сих пор. Я как будто заново лицезрел себя по эту сторону коридора длиной в десятилетия; себя тогдашнего и одновременно нынешнего — прибавившего в возрасте нелюдима, что тщится силой и вредом исправить некогда неправые деяния.
— И вот теперь ты перешел ему дорогу, — определила Рейчел, — привлек к делу полицию. Встал на пути его усилий вызнать правду насчет своей пропавшей дочери. Ты уважаешь его так, как уважают зверя, иначе это означало бы недооценивать его силу. Теперь ты думаешь, что вам снова предстоит встать лицом к лицу, разве не так?
