— Почему мне не быть спокойным? — пожимал старик плечами и улыбался доброй улыбкой. — Все уже позади. А пошлет Всевышний новые испытания — что ж, так тому и быть.
Его спокойствие нравилось окружающим, и беседы с Абдулом затягивались допоздна, и только когда месяц заглядывал в окно, Абдул, если он был у кого-то в гостях, начинал неспешно собираться, в то время как хозяева отговаривали его и советовали остаться переночевать.
— Нет уж, — говорил Абдул. — Всякая птица на ночь возвращается в свое гнездо. Пристало ли нам, людям, быть глупее их?
И отправлялся домой, даже если ему предстояло добираться до дома не меньше часа.
В этот день он гостил у своего старого знакомого. Тот жил в пригороде, и Абдулу пришлось для того, чтобы сократить путь, пойти напрямик через лес. Дорога была ему знакома, и он рассчитывал выйти к окраине мусульманского квартала через четверть часа. Тропа была едва видна, вспышки молний освещали ее призрачным светом, и старик молился безмолвно, с каждым расскатом грома прибавляя шаг. Он так торопился, что едва не наступил на нечто, лежащее прямо на тропе, а когда наклонился, увидел при вспышке молнии маленький сверток — это был ребенок.
— Ну и дела! — сказал старик, разглядывая свою находку. — Как же ты здесь оказался?
Он, кряхтя, наклонился и взял малыша на руки.
— Где твои родители? — спросил Абдул, оглядываясь по сторонам. — Эй! Люди! Кто оставил ребенка? Чей это ребенок?
Но никого не было поблизости, и никто ему не ответил.
— У тебя есть папа, мама? Где они?
Малыш молчал. Он уже не плакал, как минуту назад, потому что почувствовал тепло человеческих рук.
— Вот так дела, — вздохнул старик. — И что же я должен теперь с тобой делать, малыш? Забрать с собой? А где тебя будут искать твои родители? Ведь не сам же ты сюда пришел?
Он топтался на месте, не зная, что ему предпринять.
— Тебе нигде не может быть лучше, чем в доме твоих родителей, — бормотал Абдул, обращаясь к затихшему в его руках малышу. — Как же я могу забрать тебя к себе?
Время шло, но никто не появлялся. Абдул прохаживался между деревьями, баюкая малыша.
— Ладно! — сказал он наконец. — Аллах хочет этого, и я выполню его волю. Я не брошу тебя.
Он не пошел по тропе, а направился напрямик, так ему было ближе. Потому он не столкнулся с Миной, бегущей через лес.
Мина не узнавала тропинки, по которой сейчас бежала, но надеялась, что она выведет ее к тому месту, где она оставила сына час назад.
— Нет! — шептала женщина, словно в бреду. — Нет, я не брошу тебя! Сыночек мой!
