— И что ты предлагаешь?
— В старину жертвы строительные клали, в стену или в фундамент живьем вмуровывали. Коли дом строили аль сарай — так животное, а коли церковь или еще что значительное-так человека.
Серега поперхнулся.
— Ты что, из ума совсем выжил?
— Я, Сереженька, как раз в своем уме, не нами заложено, не нам и судить. Жертва тут нужно. Или платить нам неустойку и убираться подобру-поздорову, только вот денег-то у нас на неустойку нет. А дома семьи. Надо из своих выбрать или же выйти на перекресток и первого прохожего… Мы — люди приезжие, нездешние, трудовые да непьющие, к тому же — русские все. Если все сделать тихо, на нас никто и не помыслит. Думай, я все сказал.
С этими словами Кузьмич пошаркал обратно в теплушку, а Серега еще долго курил, глядя на развалины.
Три дня ушло у них на разбор завалов, и все это время Серега думал. Правду говорил Кузьмич — денег нет, но из своих кого живьем в бетон закатать он решиться не мог: с юности они все дружили, как потом жене его в глаза смотреть?
Оставался третий вариант.
На четвертый день Серега, удостоверившись, что все легли, потихоньку выбрался на улицу и побрел через пустырь по направлению к жилым домам.
— Только бы старик или бомж какой, — молился он про себя, — только бы старик…
Встал на перекрестке, прикурил.
И тут же увидел, что ему навстречу движется молодая женщина, на руках у нее был ребенок лет двух.
— Ну-ну, тише, сейчас уже придем домой, — говорила она ребенку, — тише, Ванечка, тише.
Серегу прошиб холодный пот.
«Нет, только не это», — пронеслось у него в голове, и тут же, следом, другая мысль, холодная, — «но у нас ведь тоже дети, и нам надо их кормить».
Женщина поравнялась с ним, опасливо стрельнула глазами — что делает тут этот рослый мужик?
И тут же ощутила нож у горла.
— Не дергайся!
От испуга женщина не смогла вымолвить не слова, лишь пискнула, когда он засовывал ей и ребенку в рот кляп и скручивал веревкой руки; она покорно побрела, подталкиваемая Серегой, в сторону стройки, мальчишку он подхватил подмышку и нес, словно кутенка, не обращая внимания на его похныкивания.
«Ничего, двое — даже лучше, вернее выйдет», — думал он про себя.
Через пятнадцать минут они оказались на стройке. Серега молча подтолкнул женщину к зданию, отдернул валяющийся на земле брезент и она с ужасом увидела глубокую узкую яму у самого края фундамента.
— Полезай! — Серега говорил нарочито грубо, пытаясь подбодрить себя, — в яму лезь, тварь!
