«Эх! — думал атаман. — Кабы мои-то живы были... Вот такие бы сейчас были...»
Потому и теплилось в нем отцовская любовь к этому статному казаку — даром что черкасу... На низу каждый второй наполовину черкас. Вон и у Черкашенина отец черкас был, а выбрал Круг его войсковым атаманом. Круг выбирает не по родовитости, а по достоинству. Может, когда и Черкас в атаманы выйдет. Хотя тяжкая это доля — быть атаманом!
Лед трещал и прогибался. Под берегом уже темнели промоины.
— Ну что, сынок! — сказал Ермак, приободрясь. — Давай по-казачьи!
Они были последними и потому могли себе позволить этот пустячный по сравнению со всеми остальными опасностями риск.
Черкас улыбнулся и, распустив повод, отъехал от Ермака саженей на пятнадцать.
— Айда! — крикнул он, хлестнув коня камчой. Усталый от двух месяцев дороги, голодный конь с трудом поднялся в галоп, но разошелся, чуя опасность, и вылетел на лед во весь мах.
Страшно гикнув, сорвался на лед и Ермак. По-молодому привстав на стременах и нависая над шеей коня, он птицей перелетел через реку. У самого берега конь провалился задними ногами, но рванул на передних и вынес всадника на каменную осыпь. Черкас уже оглаживал коня, сияя ослепительной белозубой улыбкой.
— Ну вот! — сказал Ермак. — Полно, братцы, нам крушиться! Скоро дома будем.
Высоко на стене деревянного острога забухала сапогами стража. Полыхнул раздуваемый пушкарем фитиль.
— Кто такие? — крикнули со стены.
— Свои! — ответил Ермак. — Служилые казаки. Из Пскова ворочаемся.
К удивлению атамана, со стены не спросили грамоту, а успокоенно сказали:
— Ступайте в посад. По правой стене объезжайте, как раз и ладно будет.
— Чегой вы припозднилися? Ваших в степь сколь прошло.
Стражники доверчиво вылезли на стены, высовывались из бойниц.
— А правда, что Черкашенина убили? — спросил освещенный пламенем фитиля пушкарь.
— Правда! — сказал Ермак. — Мы его и привезли в Старую Рязань.
— Жалко! — пожалели на стене. — Хороший был атаман. Я с ним на Азов ходил.
— Ты городовой, что ли? — спросил Ермак.
— Городовой казак Елецкой сотни, — ответил пушкарь. — А вы-то чьи?
— Всякие, — уклонился Ермак.
— Ну и ладно, — не стал расспрашивать городовой казак. — Елец — всем ворам отец. Только вы чего-то с Поля пришли, будто крымцы. В казаки-то от нас идут...
— Да и мы уйдем. Вот струги добудем да и поплывем на Низы. Не слыхал, струги у вас никто не ладит?..
— Как не ладит! Мы в Ельце все могем!
— А есть струги на продажу?
— А как же! И струги есть, и лес. Тем живем, тем кормимся. «На Сосне да на Вороне стоят струги в схороне...» Правда, казаки уж много перекупили, да для такого случая хозяева и свои продадут. Когда еще столько людей через Елец пойдет. А вам без стругов нельзя, — сказал словоохотливый стражник. — Вот как раз по полой воде и поплывете, тут важные ледоходы бывают, так за ледком и сплавитесь.
