– Саффи!
– Тебе приснился сон. С тобой все в порядке? – растерянно спросила она, не желая давить на него, ведь у них все хорошо, хотя их отношения не предполагают личных вопросов. Только если возникает необходимость.
– Всегда одно и то же, – вздохнул Блейк. – Каждый раз.
Саффрон положила подбородок на поджатые колени.
– Твой отец?
Блейк включил лампу на прикроватном столике.
– Да. Как всегда. И как всегда, очень странный сон. Не знаю, вроде вспомнился колледж. Просто все вперемешку.
– Ты все еще сожалеешь, что не в армии? – Этот вопрос она хотела задать всю эту неделю, поджидая подходящий момент, но сомневалась, что он захочет это обсуждать. – Все еще хочешь вернуться, несмотря на кошмары?
– Да. Ну, или, может, нет. Не знаю. Я только понимаю, что скучаю по полетам, по моей собственной жизни, которая не связана с семьей. Как бы трудно там ни было, я скучаю по той жизни, хочу ее.
– Не знаю, что труднее, видеть сны, которые никогда не станут реальностью, или чувствовать, как уплывает мечта, когда ты уже вкусил ее реальность. – Саффрон потянулась к Блейку, взяла за руку. По меньшей мере они знали, что это за чувство, понимали, через что прошел каждый из них, понимали на том уровне, до которого другим не подняться.
– Просто перехватывает дыхание. – Он сжал ее пальцы. – Точно становится нечем дышать.
– Или, может быть, если мы вкусим эту реальность, мечту, в нас загорится другой огонь, не тот, что раньше, – предположила она. – Может быть, нам еще повезло, что наши мечты не сбылись.
– Может быть, – простонал он, она не поняла почему, – от боли или от затронутой темы.
– Расскажи мне, что тебе нравилось в той жизни, – попросила она вдруг, окончательно проснувшись и приготовившись его слушать, если он захочет открыть душу и поговорить.
– Когда-нибудь потом. Да, когда-нибудь я расскажу тебе обо всем. О том, какую радость испытывал всякий раз, поднимая в воздух свой вертолет или спасая ребят во время военных операций. Но не сейчас. Мне нужно отдохнуть.
Она знала: ему есть что рассказать, а происходящее с ним требует внимания. При этом он неоднократно напоминал, что это не ее проблемы. Она же не настоящая жена, скорее сожительница с дополнительными бонусами.
Его проблемы – это его проблемы. Ее проблемы – это ее проблемы. Год или два веселья. Год или два отличного секса и вечеринок. Год или, возможно, больше, чтобы восстановить ее карьеру и попытаться вернуть на вершину балетного олимпа. Это намного лучше, чем всю оставшуюся жизнь подавать кофе на обедах и сожалеть о прошлом. То, что она потеряла, манит ее, и все еще достижимо. И того, чего она так сильно желала, еще возможно добиться, оно еще не превратилось в воспоминание или сожаление, будто ничего не получилось.
