— Александр Евгеньевич, я пришла к вам поговорить о коррупции, а вы меня расслабляете… Так не годится.
— Давайте будем говорить о коррупции, — с готовностью отозвался Павлов. — Вас интересует моя теория?
— Не только. Но начнем с нее, если не возражаете.
Лебедева достала блокнот и ручку, закинула ногу на ногу таким движением, что у Павлова дух захватило.
— Я исхожу из того, — начал не торопясь Александр Евгеньевич, — что человек, дающий взятку, испытывает острую нужду в конкретном действии со стороны должностного лица или просто государственного чиновника. Это действие, назовем его услугой, имеет в глазах данного человека определенную ценность, то есть потребительскую стоимость. И за эту услугу человек готов заплатить некоторую цену, не превышающую в его глазах указанную потребительскую стоимость. Эта мысль понятна?
Лебедева кивнула, не отрываясь от блокнота.
— Далее. Я исхожу из того, что чиновник, обладающий полномочиями, позволяющими ему произвести товар, то есть оказать требуемую услугу, должен принять решение, производить ему этот товар или нет. Иными словами, он должен решить вполне экономическую задачу: какова будет себестоимость товара и какую продажную цену он сможет за него получить. Себестоимость зависит от эффективности внутреннего и внешнего контроля, проще говоря, от степени риска быть разоблаченным. Вот на такой теоретической основе и строится концепция борьбы с коррупцией. Главная цель — разрушение рынка коррупционных услуг путем рассогласования себестоимости товара для производителя и потребительской стоимости для покупателя. Первую надо повышать, вторую снижать, тогда производство станет невыгодным. Видите, как просто.
— Александр Евгеньевич, — журналистка закрыла блокнот и, положив его на край стола, запустила пальцы в густую массу волос, — то, что я записала, пойдет в интервью. А теперь вопрос для меня лично. Вы позволите? Меня всегда интересовал процесс научного мышления. Мне хочется понять, как возникают новые взгляды, новые теории. Расскажите мне, как вы пришли к вашей концепции. Это не под запись.
— Это скучно, Лариса! — взмолился Павлов. — Ну неужели я такой красивой женщине буду рассказывать, как сидел ночами над книгами по экономике и криминологии?! Нет, нет и нет! Слушать о такой рутине — это просто недостойно ваших ушей!
— Вы не похожи на других, Александр Евгеньевич, — сказала Лариса. — Я задавала этот вопрос многим людям, они отвечали мне на него не просто охотно, а даже с бо'льшим удовольствием, чем рассказывали о своей новой теории. Им, как и мне, был значительно интереснее сам процесс научного поиска, нежели его результат.
