— В данную минуту — нет. Еще одна подробность, которая, может быть, вас заинтересует. За несколько часов до смерти женщина имела половые сношения.
— Возможно ли, что это было за полчаса до смерти?
— Не исключено.
— А за десять минут?
— У меня нет научных данных, позволяющих мне ответить на ваш вопрос.
— Спасибо, доктор.
— А что он говорит?
— Кто он?
— Муж.
— Что он невиновен.
— И вы ему верите?
— Не знаю.
Зазвонил другой телефон. Один из инспекторов снял трубку и знаком показал Мегрэ, что просят его.
— Это вы, комиссар? Говорит Комелио. Допрос закончен?
— Несколько минут тому назад.
— Я хотел бы вас видеть.
— Сейчас иду.
Только он собрался уходить, как в кабинет с возбужденным видом вошел инспектор Бонфис.
— Я сейчас стучал к вам в кабинет, патрон… Я вернулся с улицы Лопер… Два часа провел там с мадам Сиран, кухаркой… Допрашивал ее и еще раз тщательно осмотрел дом… У меня есть новости…
— Какие?
— Жоссе признался?
— Нет.
— Он не говорил вам о кинжале?
— О каком кинжале?
— Мы с мадам Сиран осматривали комнату Жоссе, как вдруг я вижу, она что-то ищет и очень удивлена… Мне с трудом удалось выяснить у нее, в чем дело, потому что она, по-моему, симпатизировала хозяину, а о хозяйке была не очень высокого мнения. Но в конце концов мадам Сиран прошептала: «Немецкий кинжал!» Речь шла о немецком ноже, оружии десантных отрядов, который Жоссе мог хранить на память о войне…
Мегрэ это удивило.
— Разве Жоссе воевал в десантном отряде?
— Нет. Он вообще не воевал. Жоссе освобожден от воинской повинности по состоянию здоровья. Просто один служащий его фирмы, некий мсье Жюль, привез этот нож и подарил ему.
— Что он с ним делал?
— Ничего. Нож лежал на маленьком бюро в его комнате и, видимо, иногда служил для разрезания бумаги… Так вот, он исчез…
— И давно?
— Только сегодня. Мадам Сиран в этом не сомневается. Это она убирает комнаты хозяина, тогда как испанка ведает комнатой и вещами мадам Жоссе.
— Вы поискали как следует?
— Обшарил весь дом, сверху донизу, включая погреб и подвал.
Мегрэ чуть было не кинулся к себе в кабинет, чтобы спросить об этом у Жоссе, но сдержался. Прежде всего его ожидал судебный следователь, человек не очень-то покладистый. Кроме того, нужно было еще подумать.
Он дошел до застекленной двери, отделявшей помещение Сыскной полиции от Дворца правосудия, миновал несколько коридоров и, наконец, постучал в хорошо знакомую дверь.
— Садитесь, Мегрэ!
На столе лежали дневные газеты, пестревшие кричащими заголовками и фотографиями.
