— На то, чтобы добраться до Орли, взять билет, ожидать самолета, предъявить свой паспорт, каждую минуту бояться…
— Бояться быть арестованным?
— Бояться, что меня начнут расспрашивать. Я все время думал о том, что Карлотта могла спуститься вниз. Даже если бы я сошел с самолета в каком-нибудь иностранном порту, меня могли бы допросить и там. В лучшем случае мне пришлось бы начинать новую жизнь, одному…
— И вы снова положили деньги в сейф?
— Да.
— Что вы сделали потом?
— Мне некуда было девать чемодан… Хотелось пить… Настолько, что это стало навязчивой идеей… Хотя перед тем от спиртного мне стало только хуже, я был убежден, что если сейчас выпью немного, ко мне вернется самообладание… Мне пришлось дойти до площади Этуаль, чтобы опять взять такси. Я сказал шоферу: «Остановитесь сначала у какого-нибудь бара». Машина проехала не больше двухсот метров. Я оставил чемодан и вошел. Метрдотель предложил мне сесть за столик, но я отказался. Облокотившись о стойку бара, я заказал виски. Я выпил две рюмки. Заплатил. Вышел и опять сел в свое такси. Шофер спросил: «На какой вокзал поедем?» — «Поезжайте в Отей… по улице Шардон-Лагаш. Я скажу вам, где остановиться». Из-за чемодана я и в самом деле казался себе преступником. Мы не доехали метров ста пятидесяти до моего дома, и перед тем, как войти, я удостоверился, что в доме было по-прежнему темно. Все было тихо. Я зажег только те лампы, без которых не мог обойтись, положил на место драгоценности жены, вынул из чемодана свою одежду и туалетные принадлежности. Полагаю, что отпечатки моих пальцев будут обнаружены на туалете и на драгоценностях, если уже не обнаружены.
— Значит, вы снова вошли в комнату жены?
— Это было необходимо.
— Вы не стали смотреть на нее?
— Нет.
— Вам по-прежнему не пришло в голову позвонить в полицию?
— Я опять искал причины для оттяжки…
— Что вы делали потом?
— Вышел из дома и ходил по улицам.
— В каком направлении?
Жоссе медлил с ответом, а Мегрэ, внимательно смотревший на него, нахмурился и с раздражением заметил:
— Ведь речь идет о квартале, который вам хорошо знаком, где вы живете вот уже пятнадцать лет. Даже если вы были озабочены или взволнованы, вы должны были запомнить места, по которым проходили.
— Ясно помню мост Мирабо, но не очень представляю себе, как я там очутился.
— Вы прошли по мосту?
— Не до конца. Дойдя до середины, я облокотился на парапет и стал смотреть, как течет Сена.
— О чем вы думали?
— О том, что, по всей вероятности, буду арестован и что в течение недель, если не месяцев, мне придется выпутываться из мучительных и тягостных осложнений…
