Когда они подрулили к зданию аэропорта, началось совсем непонятное. К машине подбежал мужчина, немного встрепанный, с распущенным галстуком и в распахнутом пиджаке. Он повел их через зал, через пропускной пункт, прямо на летное поле.
Там он остановился, поджидая машину.
Лида все время следила за Данилкой, рвавшимся то в сторону, то к самолету, то осыпающим ее градом вопросов. Мальчик захлебывался, теребил мать, пробовал дергать Игоря Николаевича и, даже сидя в машине, все вертелся от окна к окну.
Машина остановилась перед трапом, все, кроме шофера, вышли, поднялись по трапу, и тут только Данилка притих и как-то боязливо ступил на пол самолета.
— Ваши места там, — возбужденно шептал мужчина, проталкивая их вперед. — Вот, вот и вот.
— А куда мы летим? — наконец спросила, приостановившись, Лида, но мужчина посмотрел на нее странным взглядом, а Игорь Николаевич потянул за собой.
— Садись, Дан, к окошку, будешь облака считать.
Сам он сел с краю, и их провожатый тут же склонился к нему.
— Вот конверт с инструкциями, прочтете в Ялте и тут же сожгите.
— Хорошо, — Игорь Николаевич сунул конверт во внутренний карман пиджака.
«Ялта», — услышала Лида и удивилась, но Данилка быстро отвлек ее своими вопросами. «Ялта», — иногда все же удавалось подумать Лиде. — «Ялта, зачем». Игоря Николаевича она больше не спрашивала, инстинктивно чувствуя, что он только отмахнется, если не нагрубит.
Единственное объяснение поспешному перелету, какое она только могла придумать — это что-то случилось с Данилкой. Но мальчик сидел рядом, радостный, возбужденный. Он давно уже не сдавал анализы и не проходил обследование, что же тогда заставило их лететь через многие километры, так вот, неожиданно? Беспокоясь о сыне, Лида как-то забыла о Ванечке, оставленном на даче, а когда вспомнила, сердце ее перевернулось от страха уже за этого ребенка. Но опять Лида не посмела ничего сказать, наперед зная ответ.
В конце концов, она была обыкновенным человеком, а обыкновенный человек редко дает отпор тому, кто сильнее его.
Летели они долго, поели, поспали, попили чаю, раз сто сходили в туалет. И наконец стюардесса велела пристегнуть ремни безопасности: самолет пошел на повадку.
Вещей у них с собой не было. Поднявшись, они пошли к выходу. Спустившись с трапа, они, все трое, в растерянности остановились, озираясь в темноте, освещенной фонарями. Данилка устал от впечатлений, он смирно стоял, держась за материнскую руку и только слегка переминался на месте.
