— Раз она спасла меня!.. — промолвил он. — И еще какую-то роль сыграет в моей жизни, помяните мое слово!..
— Пророк еще какой нашелся!.. — пробурчал Мартин.
Под вечер путники завернули в одно из нескольких попадавшихся им имений; не то замок, не то дворец в нем лежал в развалинах; несколько низких, видимо, наскоро сколоченных, строений-овчарен было разбросано среди невылазно-грязного, обширного двора; слышался густой овечий запах; навстречу с яростным лаем кинулись громадные лохматые собаки. Отбиваясь палками, путники добрались до дома, переделанного из остатков башни; из открытой двери выглянула черная курчавая голова, затем другая, потом показался плотный пожилой человек угрюмого вида.
— Отогнать собак!!.. — вдруг разъярившись, свирепо крикнул он и из-за спины его вынырнули несколько рабов с перевязанными веревочками длинными волосами и набросились на собак, хлеща их длинными бичами. Псы с визгом кинулись в стороны и замолкли.
— Мы певцы… — произнес, снимая шляпу, Луиджи. — Не позволите ли переночевать у вас?
Управитель зажевал губами, рассматривая гостей.
— Можно… — разрешил он наконец. — Сведите под виллу их!
Двое рабов поспешили исполнить приказ и путники тронулись за ними. Отведенное им место для ночлега оказалось двумя очень большими сводчатыми подвалами, где, по всей видимости, когда-то помещалась кухня. В одном находился стол и пара длинных скамеек. В углу из крупных булыжин был устроен очаг; стены около него блестели от копоти, как каменный уголь. Рабы развели огонь, принесли несколько охапок соломы и в осветившемся подвале сделалось уютно. Путники уже стали раздеваться и устраиваться на ночь, когда на лестнице показался высокий светлорусый человек, несший только что освежеванного молодого барана; вошедший положил тушку на стол и ломаным языком сказал, что это дар гостям от управителя.
Луиджи, уже разлегшийся было на соломе, вскочил и вместе с принесшим принялся пристраивать барана к треноге для жарения.
— Не немец ли ты?.. — обратился к нему Марк.
— Нет, господин! — ответил присланный. — Я из Киева…
Ян быстро оглянулся.
— Ты наш, славянин?!.. — воскликнул он.
Раб вскинулся, услыхав родную речь.
— Господин из нашей страны, с Днепра?!.. — радость и изумление написались на лице его.
— Почти!.. — ответил Ян. — Давно ли ты здесь, как ты попал в рабство, как тебя зовут?
— Ярославом. Жив ли наш ласковый князь, Владимир-господин?
— Жив и славен по всему миру!
— А я ничего не знаю про нашу светлую родину! Как там хорошо, господин, какое небо у нас, Днепр какой синий, сосны не в обхват! — Он завесил лицо широким рукавом своей грязной холщовой хламиды и беззвучно заплакал.
