— Так ты будешь про Америку? — прямо-таки завыл Левинсон.
— Потом-потом…
— И еще, понимаешь, какая штука, — сказала Клавдия, — участковый в гараже нашел лопату со следами свежей земли…
— Ну, Клавдия, — раскинул руки Чубаристов, — я тебя не узнаю… Это ж ежу понятно! Чего ты ждала?
— Да-да, — кивнула Дежкина. — Не знаю, ждала чего-то…
— Ай, ну вас, зануды! — Левинсон обиженно поднялся из кресла. — Все дела, дела…
И исчез.
— А пацан что?
— У меня живет. Хороший мальчишка…
— Вот и найди его отчима. А мать…
Чубаристов не закончил, потому что дверь открылась и вошел Беркович.
— Клавдия Васильевна, по вашему приказанию…
— Садись, Евгений Борисович, дело тут такое…
Беркович сел, достал блокнот и ручку.
— Да, там тебя на вахте какой-то мужик ждет, — вспомнил он.
— Какой мужик? Я никого не вызывала…
— Смирнов, кажется…
— Кто? — поневоле поднялась Клавдия. — Смирнов?
— Кажется…
— Так это… отчим… — упавшим голосом сказала Клавдия.
Пятница. 13.37 — 16.40
Всю дорогу он сидел, опустив голову на грудь и рассматривая вороненые наручники. Клава видела это через решетку. То и дело оглядывалась, чтобы еще раз посмотреть на этого маленького тщедушного пьянчужку, который хладнокровно убил женщину и закопал на пустыре. А еще тенор…
Если только это он убил. Говорит, что не он. А кто тогда? Шаляпин? Станет человек закапывать труп, который нашел? Ведь сразу в милицию побежит… Хотя кто его знает.
Весь короткий допрос Смирнов обливался слезами и соплями, твердя одно и то же:
— Она уже была мертвой… Я испугался… Я боялся, что подумают на меня… Я как с ума сошел… Я закопал ее… Я не виноват… Я испугался…
— Здесь? — спросил водитель, останавливаясь у станционного рынка.
— Да-да, именно здесь. Вон там можно, метров через десять.
— Так бы и сказал. А то я уже мотор заглушил.
Машины припарковались стройным рядком, и все стали выгружаться. Люди потягивались, щурились на полуденное солнце, закуривали.
— Простите, а можно мне тоже одну? — робко попросил Смирнов у тут же подскочившего оперативника.
— А стопку тебе не налить? — тот протянул ему пачку. — На, держи. Давай веди нас, живопыр.
Смирнов неуверенно огляделся.
— Кажется, туда. Темно было. — Он, скользя подошвами по мокрому льду тропинки, зашагал между деревьями. Все потянулись за ним.
— Слушай, ты же у нас тенор. Спел бы что-нибудь, — посоветовал оперативник и засмеялся.
— Что, прямо здесь? — Смирнов оглянулся почему-то на Клаву и тоже захихикал. Как-то нервно захихикал, бегая глазками.
