— Что же ты хочешь, раз я с ним, он не может быть в отчаянии? Логически он мог бы быть доведенным до отчаяния только в том случае, если бы меня с ним не было…
— Мне нравится «логически», — сказала Алиса, улыбаясь Коломбе.
Но Эрмина покраснела до корней волос. Будучи более скрытной, чем ее сестры, она иногда бывала более откровенной.
— Вы, вы… Это неслыханно! — воскликнула она. — Вы оспариваете у человека право упасть в воду непреднамеренно!
— Ну, разумеется, — сказала Алиса.
— Этот человек, который думал о твоей судьбе и после своей смерти, о том, чтобы обеспечить твою жизнь…
— Ну и что? — резко сказала Алиса. — Материальные блага, ты знаешь, я… лучше бы он подумал, как сохранить свою жизнь.
— О! Ты… Ты…
Эрмина оторвала длинную ленту от бумажной скатерти и, понизив голос, бросила несколько оскорбительных слов. Коломба и Алиса подождали, пока она успокоится, их терпение и сдержанность, казалось, оскорбили ее. Когда она неосмотрительно сказала со вздохом: «Бедный Мишель!», Алиса положила ладонь на ее руку:
— Осторожно, малышка, ты сегодня вечером немного выпила. Ты одна из нас четырех не переносишь вина. Мишель — это мое дело. Даже там, где он сейчас. Уж если я не могу больше перед вами двоими говорить то, что думаю, если я не могу больше ошибаться, когда мне хочется, будь это от несправедливости или от… любви…
Эрмина стремительно освободила свою руку, прижавшись щекой к щеке Алисы.
— Нет! Нет! Ты можешь! — быстро и совсем тихо сказала она. — Ошибайся, ошибайся! Не обращай на меня внимания! Ты же знаешь, что я самая младшая.
— Тс, тс, тс, — укоризненно зацокала Коломба.
— Не ругай ее, — сказала Алиса.
Она поддерживала рукой с такой же нежностью, как и с беспокойством горячую щеку, и по ее зелено-каштановому рукаву, который казался ей чужим, скользили растрепавшиеся мягкие светлые волосы Эрмины.
— Держись, малыш. Здесь еще почтенный слуга с усами, как у банщика… Пошли-ка спать. Коломба, ты увидишься с Баляби в его заведении сегодня вечером?
Коломба только отрицательно покачала головой с меланхолическим выражением лица.
— А ты, Эрмина? Ты пойдешь куда-нибудь?
— Нет, — сказала Эрмина глухо, — куда же мне, по-твоему, пойти?
— Тогда отвезите меня, я заплачу за такси. Я падаю от усталости.
— Но, — спросила Коломба, — у тебя есть кто-нибудь дома, чтобы тебе помочь?
— На завтра я вызвала приходящую прислугу.
— А сегодня вечером?
— Сегодня никого.
Все трое замолчали и приготовились выйти, скрывая, что все их помыслы были об Алисе, о том, что сейчас она войдет в пустую квартиру и в одиночестве проведет там ночь.
