— Кофе выпьем, закутошницы?
Коломба отклонила резким жестом соблазнительное предложение, потом приняла его с извиняющейся улыбкой.
— О! Да, кофе, и будь что будет! Кофе, кальвадос, словом, все!
Она перевернула меню и быстро набросала на нем нотные знаки. Ее фетровая шляпа, надвинутая на глаз, сигарета, которая перекашивала ее рот вправо, лишали ее лицо симметрии, но на нем оставалось выражение благородной и отвлеченной усталости. «Эта заслуживает большего, чем имеет, — рассудила Алиса, — даже включая сюда Каррина, прозванного Баляби».
— Ты не должна бы пить вечером кофе, Эрмина…
— Ты так думаешь?
Младшая улыбалась, но Алиса почувствовала холодность, вызов в ее улыбке и встревожилась, хотя и не выдала себя.
— Как тебе угодно, малыш.
На освобожденном от посуды столе официант с серыми усами расстелил бумажную скатерть, поставил кальвадос цвета светлой карамели и подогретые чашки, затем глиняный кувшин с фильтром, и Коломба оживилась.
— Кофе у них всегда хорошо пахнет, а, Алиса… Итак? Что ты собираешься делать после всего этого?
— Чего именно?
— Но, Алиса, я хотела сказать… Ну, о Мишеле.
— Ах, да… Ничего. В данный момент ничего. Еще предстоит много юридической волокиты… О, ля, ля… К счастью, у Мишеля нет никаких родственников, но, главное, я рассчитываю рассказывать о нем как можно меньше.
— Хорошо. Как тебе будет угодно.
— Потому что, откровенно говоря, я… я не очень им довольна в этом деле…
— В каком деле?
— Ну… я считаю, что ему не следовало бы умирать.
Она раздавила сигарету в блюдечке и повторила не очень уверенно:
— Так вот, я считаю, что он не должен был умирать. Я не знаю, понимаешь ли ты меня…
— Очень хорошо. Кажется, понимаю. В общем, ты так же осуждающе относишься к этому нелепому происшествию, как отнеслась бы к самоубийству.
— Правильно. Самоубийство — это не очень-то красиво.
— Какова бы ни была причина? — спросила Эрмина.
Она слушала своих сестер с волнением, водя острым ногтем по бумажной скатерти.
— Какой бы ни была причина, — сказала Алиса.
— Какой бы ни была причина, — повторила Коломба.
Она обменялась с Алисой спокойным и преданным взглядом.
— Но, наконец, — воскликнула Эрмина, — бывают же самоубийства от… отчаяния, из-за любви.
— Что ты на это скажешь, Алиса? Я, — рискнула Коломба, — я думаю, что, если мужчина меня любит, он не должен предпочесть мне что-нибудь другое, даже самоубийство.
— Но, если ты довела его до отчаяния, Коломба?
Коломба посмотрела на сестру с величественной наивностью.
