— Я слышал, ты читаешь Булгакова?
Следующие двадцать минут мы обсуждали название книги, ее героев, тонкости сюжета. Я смело говорила обо всем: высказывала мысли, наблюдения, предположения и догадки. Увидев неподдельный интерес, я расслабилась окончательно и поделилась самым сокровенным: рассказала о том, что по ночам слышу музыку, но к утру не могу ее вспомнить. Рассказала о том, что отец получил приглашение из-за границы и, возможно, уедет в Британию, читать лекции в Лондонском университете.
Врач с уважением отозвался об отце, с охотой обсудил его возможную карьеру и даже позавидовал, узнав о загранице.
— Ну, что ж, — подвел итог Виктор Петрович, — отправляйся в палату. Дочитывай роман.
Пришла суббота, отделение опустело — больные разбежались по домам. Марк тоже отбыл утешать ревнивую супругу. Я забралась на подоконник и помахала ему вслед. Стукнула дверь, я вздрогнула и обернулась: мать шла по коридору в сопровождении врачей.
— Ну, все, закончилось лечение!
В висках застучало. Я живо представила, как Марк возвращается из самоволки, узнает, что меня уже выписали, понуро бредет по двору, садится на наше любимое место и открывает заветную книгу… Картина подернулась рябью, рассыпалась в прах, а на ее месте возникла сестра:
— В кабинет к Виктору Петровичу! Живо!
В кабинете находилось трое: сам Виктор Петрович, моя матушка и тощий моложавый врач с колючими глазами. Колючеглазый изучал мою карту и дробно выстукивал карандашом. Мать испуганно жалась на стуле.
— Итак, — вместо приветствия сказал колючий, — картина более ли менее ясна. На основании ваших, Виктор Петрович, заключений, мы можем изменить диагноз.
— Садись Вероника, — предложил Виктор Петрович, — нам предстоит серьезный разговор.
Я села на свободный стул, испуганно уставилась на мать. Колючий закрыл медицинскую карту и поднял на меня тяжелый взгляд.
— Как самочувствие?
— В порядке.
— Есть жалобы?
— Да нет…
Он повернулся к матери и произнес без перехода:
— Ваш муж лечился у психиатров?
Та дрогнула и нервно замотала головой.
— Уверены? — удивился он. — Ходили слухи о его невменяемости. Похоже, он наш пациент.
Что-то скользкое зашевелилось на дне его глаз, и я почуяла угрозу. Виктор Петрович грузно развернулся, вздохнул, сцепил руки в замок.
— Дела обстоят не лучшим образом, — сказал он, глядя поверх моей головы, — Придется тебе, Вероника, задержаться на время, пройти дополнительное обследование. Тебя переведут к Сергею Сергеичу и там продолжат лечение, согласно новому диагнозу.
