Розалинда. Детектив | страница 7
Больно мне не было.
— След уйдет, как только вы раскроете дело, — сообщила мне лэди Магс, заметив, как я смотрю на руку, — Вас так же щедро вознаградят. А теперь: мой сын Александр введет вас в курс самого дела.
И она откинулась в кресле, закрывая глаза. Свет из окон сзади стал еще ярче, и уже через пару секунд я не видела фигуры, сидящей напротив меня.
— Розалинда, следуйте за мной, — услышала я голос Александра.
Он был спокойным. Деловым. Без тени злобы. Тем более ненависти. И все же, я чувствовала, как сильно он сейчас зол.
Александр Магс развернулся на каблуках, прошел в прихожею и начал подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж. Я послушно последовала за ним.
На втором этаже мы миновали пару дверей, пока не оказались возле самой широкой, которую Александр и распахнул. Она вела в большой красивый кабинет, отделанный деревом и малахитом. По кругу были книжные стеллажи. Возле окна стоял письменный стол.
— Сейчас опять сядет спиной к свету, как мамаша, — промелькнуло в моем раздраженном уме, — Любит семейка выделываться.
Но Алексадр сел в кожаное кресло у малахитового камина. Меня он жестом пригласил сесть в кресло напротив.
— Мне крайне жаль, что вы приняли это предложение работы, — едва я села, сказал мне мой собеседник, — Вы не созданы для нее. Но теперь делать нечего. Контракт подписан. Слушайте меня…
— Наконец-то к делу, — вырвалось с моего языка, — А то мне казалось, ваши фокусы никогда не кончатся.
Да, я была не права: так говорить аристократу, тем более — клиенту. Но, как он сам сказал: «контракт подписан». Значит, меня не уволят. И, раз уж дело такое важное, то я могу не строить из себя послушную рабыню: все же я — детектив. Лучшая выпуске. (Хоть выпуск этот и был из всего трех человек).
— Я не шучу с вами шутки, — сквозь зубы, процедил Александр, снова теряя терпение.
— Так не шутите, — выдохнула я, — Я Вас слушаю.
Александр прикусил губу, выдохнул и продолжил:
— Уже много сотен лет наша семья проводит закрытый аукцион. Только для аристократии. На нем самые титулованные семьи могут продать свои самые большие ценности. Теперь вы понимаете, почему это дело не подлежит огласке.
Я кивнула, хоть и не очень понимала: почему весь город знал, что моему дядюшке пришлось продать семейные часы, чтобы купить жене зимнее пальто, а то, что аристократики торгуют вещичками — великая тайна! Но в работе — не до личностей.
— Два года назад на аукционе было совершено убийство.
Наконец, что-то интересное! (Правда, не хорошо так говорить, но я правда устала от всяких жеманств)