— Вижу, вас совсем не посвятили в курс дела, милочка! Александр-Александр, как ты не вежлив к своей кузине!
— Я люблю кузину, и стараюсь уберечь ее, насколько могу, — тихо сказал Александр.
— Ну-ну, все равно ведь узнает! Такая милая девушка, и такая любознательная…
Фридрих говорил с усмешкой. То и дело бросая едкие взгляды на Александра. Похоже, они хорошо знали друг друга. И сильно не переносили один другого. Так же было видно, что в версию о родственнице Фредерик совсем не поверил.
— Личный интерес, — обратился ко мне Фредерик, — Это когда вместо денег платят собой.
Тут даже я слегка побледнела.
— Ну-ну, ничего страшного, не бойтесь так! — заметил мое выражение Фредерик, — Я не точно выразился. Вы можете поменять туфлю-лот, на свою туфлю. Предложить за вещь песню либо стихотворение.
— И их примут к оплате? — удивилась я.
— Смотря, какие у вас туфли, — подмигнул мне Фредерик.
С этими словами он встал из-за нашего стола.
Часы необычайно скоро пробили шесть. Я даже не успела получить нагоняй от Александра за свой разговор с Фредериком. А то, что Александр был в зол — понять было не сложно. Едва Фредерик отошел от нас, как Александр поднялся из-за стола, и предложил мне руку, чтобы я последовала за ним.
Я замешалась. По лицу Александра я уже могла прочесть, что он хочет сообщить мне что-то нелицеприятное. Хочу ли я очередную лекцию о том, с кем стоит говорить, а с кем не стоит? Нет. Точно не хочу. Я — детектив. Мое дело как раз говорить с людьми. И то, что у самого Александра так мало желания помогать мне в расследовании — это проблема самого Александра. Поэтому я не встала из-за стола.
И тут часы пробили шесть. Все снова стали стекаться в зал проведения торгов.
И опять я оказалась вместе с Александром на самом дальнем ряду.
Лицитатор забрался на свой постамент и необычайная скукотища торгов возобновилась.
Пока продавали лишь мелкие предметы. Хотя за постаментом лицитотора я точно видела несколько крупных коробок, завешанных тканью. Интересно, что привезли на аукцион Освальды?
Я не успела долго поразмышлять над этим, так как в этот момент провозгласили очередной лот.
— Кожаная записная книжка. Кожа — серый горный дракон. Серебряные уголки. Начальная цена — сто золотых.
— Сто пятьдесят! — поднял руку Сэлвер.
— Двести! — продолжил Курт Хьюгсон.
— Двести пятьдесят! — выкрикнул Сэлвер.
— Тристо! — это был Курт.
— Даю свой левый чулок. Шековый. С подвязкой!
Это была моя цена.
Все, даже старик Арон, обернулись и посмотрели на меня.
