— Как думаете, Ватсон, запачканы ли руки его сиятельства, лорда Александра Магса? Он много скрытничает, сильно нервничает. Да и манеры у него прескверные. По крайней мере по отношению ко мне.
Ворон повернул голову, и его умные глаза снова указали мне на папку досье на столе.
— И Ватсон опять прав, — сказала я, давая ворону кусок мяса, стащенный для него с завтрака, — Никого нельзя выписывать из подозреваемых.
Возможно, преступник работает в сговоре с другими, и они меняются местами. Демоны, это просто уравнение с множеством переменных! А я всегда так ненавидела математику!
Ватсон доклевал свое мясо, и перелетел на окно. За ним уже вовсю бушевала гроза.
Я встала и присоединилась к ворону на окне. Тот прыгал и вздымал крылья, словно желая что-то мне показать.
Я прищурилась, вглядываясь вдаль, где виднелся один из ручьев.
Ничего.
Лишь мутная, серая вода.
В этот момент за моей дверью раздался шум. Потом тихое ругательство. И снова шум.
— Ладно, тут убивают лишь в конце, поэтому сейчас вполне можно посмотреть, что происходит, — сказала я Ватсону, и направилась к двери, оставив раздосадованного ворона на подоконнике.
Открыв, я увидела в коридоре юношу. Он стоял на коленях, и шарил рукою по полу. Неподалеку валялась палка-трость. Юноша был слеп.
— Позвольте, я помогу вам, — сказала я, — подавая ему руку.
Тот, глядя перед собой, взял ее, встал, аккуратно развернулся ко мне, и представился.
— Благодарю вас, моя лэди, — сказал он, — Моя трость за что-то зацепилась, я споткнулся и упал. Тут темно даже для меня, — он улыбнулся, — Я — Генри Соквэл. Кому обязан своим спасением?
— Розалинда. Можно просто Рози. И спасения не было. Я просто помогла.
Генри снова улыбнулся, и чуть крепче сжал руку, которую я ему дала.
Я улыбнулась ему в ответ, и мне почему-то очень захотелось, чтобы Генри увидел мою улыбку.
Он был невысоким. Бледным. С худыми тонкими пальцами. Красивыми, почти девичьими, чертами лица, и светлыми, почти белыми волосами. Его глаза, напротив, были темными. Цвет тусклого янтаря. Они смотрели лишь вперед, и никогда не видели дневного света.
Из того, что я читала в досье господина Холмса, Генри был на аукционе уже в пятый раз. А он даже не был знатных кровей. Просто его мать владела самым крупным антикварным магазином во всех Серебряных Горах. (В нашем мире владельцы Антикварных магазинов — одни из самых уважаемых людей. Ведь на их полках — не только старые вещи. Там может обитать любая древняя магия. Антиквариатчики отлично разбираются в таких вещах. Умеют распознавать и ценить истинные артефакты. Именно поэтому, по закону Гор, они сами не имеют права быть магами: слишком большое искушение силы. Но, насколько я знаю, никто из владельцев антикварных магазинов пока не жаловался.) Мать Генри — Мэдди Соквэл — была самой влиятельной в своей сфере. Говорят, к ней, перед войнами, ездил закупаться сам король. И, даже в смутном, изменившемся мире, Мэдди продолжает вести свой бизнес. Ее семья — завсегдатаи этого аукциона. Они скупают самые ценные лоты первого этапа. Какое отношение они имеют к последующим торгам, мне лишь предстоит узнать.
