А у аукциона была еще и третья часть. Самое жестокое наказание, которое может вынести тайный королевский суд.
Лишение магической силы.
И магическая сила тоже продавалась через аукцион.
И, если я и не разбираюсь в чести аристократов, то я все же кое-что знаю о магической силе. Она дана с рождения и течет по венам, как кровь. И лишиться этой частицы себя, даже ненадолго, ибо магическая сила восполнима, является ужасным мучением. Сродни тому, что из тебя высосали всю жизненную силу, выпили кровь, оставив лишь капли, и бросили помирать в темноту. Лишение магии — самое страшное, чем может покарать непокорного аристократа всемогущая монархия. Теперь я понимаю, почему с семьей Магс, даже несмотря на близость к королю, столь мало кто хочет иметь дело. Их род запятнан грязью аукциона, который они проводят. Да, аукцион тихо и мирно урегулирует дела знати, но я сравнила бы это со смыванием крови в темноте.
Я посмотрела на Александра.
— И убийства совершают в самой последней части аукциона?
— Да, — подтвердил тот, — Сейчас неспокойное время. Король болен. Наследница еще не найдена. Аристократы, приближенные ко двору, плетут интриги. Королевский суд работает день и ночь. Раньше, лишение магии — было редким лотом. Даже у нас. Теперь мы уже три года подряд имеем претендентов.
— Двое из которых уже убиты.
— Да.
Я снова отвернулась к окну. Темные тучи закрыли собой почти все небо. Надвигалась гроза.
— Расскажите про первое убийство, — сказала я, наконец садясь на стул возле Александра. Тот лишь пожал плечами.
— Как пожелаете. Но это прольет мало света.
— Мне сейчас нужна любая информация.
— Хорошо.
Александр слегка откинулся в кресле. Несколько секунд он молчал. Может, старался вспомнить все, до мелочей. Но, скорее всего, решал, что можно мне говорить, а что — нет. И тут мое терпение лопнуло.
Прежде чем вы это прочтете, хочу сказать, что терпение я теряю крайне редко. По натуре я — просто ангел. Но Александр хорошо знал свое дело. С самого начала он вел себя так, будто мне и не стоит доверять. А теперь, рассказав, насколько серьезными вещами занимается аукцион, он все еще процеживает информацию. У меня на руках ни одной карты, и, в то же время, на моих руках — печать его матери. Клятва, которую я обещалась исполнить. И я выполню свое задание. Чего бы это мне не стоило. А для всего мне нужна информация.
Наверное, эти, и еще другие, не печатные мысли, пронеслись в моей голове, когда из уст Александра вылетело:
