Трамвай ходил ходуном, но я стоял твёрдо. Кодла в десять бельм пялилась на меня. Она алкала втоптать меня в грязь. Примеривалась, как бы половчее это проделать. И ждала, что я лично подам сигнал к началу казни.
— Это я сказал, бля, — известил меня молодой человек в смахивающей на желудёвую плюску вязаной шапочке, какие носят только нищие американские негры да наша подрастающая смена, в телогрейке, из-под которой выбивался волосатый мохеровый шарф, и широченных клетчатых брюках. — Что с того, бля?
— Утри сопли, — произнёс я, обидно налегая на последнее слово. — И выключи шарманку.
Кодла умела драться. Её учили тому в школах ДОСААФ[18], в кружках военно-патриотического воспитания, она не единожды применяла своё знание на практике. Кажется, один из воспитателей и сейчас был здесь. Коротко стриженый парень в пятнистом бушлате нараспашку и защитного цвета штанах, заправленных в высокие шнурованные ботинки, он находился позади всех и свинцово молчал, пытаясь разгадать мою загадку. Я не походил на серьёзного противника. Сутулый, невзрачный, бледный, не так чтобы уж и молодой, по всему видать — никогда и никому не плативший интернациональных долгов[19]. Но я только что оскорбил Кодлу, значит — за мной что-то было. Тайная сила, одно упоминание которой может привести этих ублюдков к повиновению — если только существуют в природе такие силы? Чёрный пояс кун-фу? Или пистолет в кобуре подмышкой?
Только я один знал: ничего такого за мной нет.
Но это был не весь я, и едва только Кодла перегруппировалась, выходя на ударные позиции, я отчётливо увидел, кого и как именно сейчас прикончу.
При этом я продолжал сознавать, что мои руки и ноги, равно как и голова, в качестве оружия никуда не годятся. И что выстроенный холодным, расчётливым моим альтер-эго сценарий схватки ни при каких обстоятельствах я существующий, мне известный и понятный, не смогу воплотить в реальность.
— Мочи его, — приказал стриженый и уселся возле двери, прибавив звука у принятого на сохранение магнитофона.
Трамвай волокся сквозь темноту, свет в вагоне мигал. «Я сэ-э-эт, сэ-э-т по горло!..»[20] — орал кассетный менестрель… чтоб он задавился.
— Ба-л-л-лядь! — заорал для острастки нищий негр и качнулся на меня, отводя ногу для удара.
И я срубил его, как чурку, даже не задумавшись чем конкретно, каким своим двигательным органом.
Поскольку трое остальных кинулись на меня все сразу, теснясь в проходе между пустых сидений, их я срубил одним общим движением.
