Шествие динозавров - Евгений Иванович Филенко

Этот архив подлежал уничтожению в ближайшие сорок восемь часов.

Войдя в него, я испытал жгучее желание уничтожить тех, кто отдал такой приказ. Причём не в сорок восемь часов, а немедленно. Вывести во двор, к кирпичной стенке и — из огнемёта. Или собрать всех в один вагон, договориться с администрацией музея в Майданеке… нет, лучше с Бухенвальдом, у них там ещё и специалисты не все вымерли… в принципе, и Саласпилс бы подошёл, но там, кажется, не было газовых камер. Хорошо также побитие камнями, только не по иудейской (один большой со скалы на голову), а по исламской модели (много-много маленьких-ровненьких и со всех сторон) … Нет, человек я мирный и незлобивый, нужны радикальные средства, чтобы вывести меня из равновесия, но когда речь заходит об архивах, я становлюсь зверем. В такие минуты мне хочется выть, рычать и кусаться от осознания собственного бессилия.

Архивы — это одна из немногих реальных ценностей, что остались в моём мире. Последняя паутинная ниточка, соединяющая полоумное настоящее со светлым прошлым. Я заложил бы душу дьяволу за возможность отменить этот сволочной приказ, вывезти отсюда к себе домой, любым иным мыслимым и немыслимым способом уберечь эти сокровища. Бога я тоже просил — полгода тому назад, на пороге тихо склеившей ласты библиотеки, о которой не пожалел никто из власть предержащей мрази, а я жалел, потому что в этой библиотеке прошло моё детство, была она через дорогу от квартиры моих родителей, сюда можно было прийти после школы и в выходные, здесь я читал «Уральский следопыт» и «Вестник древней истории», здесь листал «Большую советскую энциклопедию» и вырезал безопасным лезвием голых негритянок из первого тома «Африки». Бог меня не услышал, и теперь там сберкасса… И дьявол, и бог оставались не более чем абстрактными нравственными категориями, апеллировать к которым можно было сколько заблагорассудится, но без особенного результата. Что высшим силам за дело до каких-то там архивов? Они там, у себя, и слов-то таких не знают. Хотя, конечно, говорят же — «небесная канцелярия». Но какие у ангелов могут быть архивы? Зачем?! Иное дело — я…

Мне стоило невероятных усилий вообще проникнуть сюда — до того, как приговор будет приведён в исполнение и все эти тонны пожелтевшей, отрухлявевшей, ломкой бумаги сгорят где-то на вонючей городской свалке. Мне стоило это ещё и мзды в три червонца вахтёру, а подобная сумма по нашим гуманным законам уже толковалась как взятка и грозила обернуться несколькими годами труда во исправление, причём обоим участникам криминальной сделки. Ишь, чего удумали — архивы коммуниздить!.. Правда, информацию о злодеянии я извлёк, как это водится, случайно — краем уха, в пельменной, и хотя бы это ничего мне не стоило.