Спину давили мешки, они становились все более громоздкими, будто с каждым шагом в них подбрасывали кусок железа. Лямки, как злые зубы, вгрызались в плечи, и плечи горели от саднящей боли. Покалывало в коленях. Хоть еще полкилометра пройти, хоть сотню шагов… Каждого хватало только на то, чтобы переставлять ноги. Тяжесть груза и ночи лежала на плечах.
Все словно опустилось глубоко под воду, все стерто, ничто из ночи не выступает. Кирилл услышал позади хруст и оглянулся: кто-то неловко ступил на хворост, и он обломился под ногами.
— Тиш-ш-ше, ты!..
Мрак не ответил. «Тюлькин», — догадался Кирилл в мокрой темноте. Через секунду снова шум — Тюлькин наткнулся на кочку и плюхнулся на землю.
— Где ты? — рассердился Кирилл.
— Здесь.
— Где здесь? Давай сюда. Все обходят, а ты как слепыш. Сюда давай, — негодующим шепотом приказал он. — Иди на голос.
Тюлькин, виновато ворча, приблизился к Кириллу и пошел между ним и Михасем, он старался легко касаться земли. Но чем больше старался быть осторожным, тем чаще оступался, будто только препятствия и были под его ногами, и тогда казалось, встревоженный лес гремел. Каждый раз Тюлькин испуганно чертыхался, но и это не помогало.
— И что у тебя за нога! — раздраженно удивлялся Кирилл.
— Правда, ангел небесный. Тебе не по земле — по небу шлепать, — шепнул Паша Тюлькину в спину. Но тому было не до Паши.
По времени Дедова чаща должна кончиться, соображал Кирилл. Не сбились?.. Сердитые капли кололи лицо, и он вспомнил: дождь. Капли сыпались шумно и густо. Сильный дождь.
Нет, ночь не была мертвой.
Сапоги тупо зарывались в комковатую землю, размокшую и податливую. «Гаврусино поле?» — подумал Кирилл. Такая темень, ничего не разглядеть, и он мог бы идти и с закрытыми глазами. Вместо неба над головой висел сплошной черный камень, и Кирилл ощущал холодную тяжесть этого камня. Подавшись плечом вперед, он с силой переставлял ноги, преодолевая темноту, как преодолевают препятствие.
«Чвых-чвых, чвых…» — ступали бойцы по вязкой земле. «Чвых, чвых…» — шлепали сапоги справа, слева, сзади. Все знали, что такое Гаврусино поле, и как можно тише ступали, увязая, должно быть, в глинистой пахоте. Компас показывал: юго-запад. Точно держаться этого курса, чуть собьются — и на пулеметный огонь. Кирилл ни на минуту не забывал: триста метров отделяют их от опасности. Если они обойдут мост, все будет в порядке, дальше — опять лес, он тянется далеко, и поблизости ни деревень, ни дорог. По карте обшарил он с Михасем эту местность во всех направлениях, и заняло это немногим меньше времени, чем занимало сейчас, когда уже ноги, ослабевшие от движения, измеряли это пространство.
