Михась шел, приглядываясь к местности, шел осторожно, мох приглушал шаги, он и сам их не слышал.
Лес немного отступил. Показалась низина, наполненная туманом. Та самая, что обозначена на карте. В нос ударила сырость, точно Михась попал в глубокий колодец. В низину спустились несколько берез. Комли были срезаны туманом, и о березах Михась догадался по темневшим верхушкам. Верхушки как бы отделились от комлей и повисли в воздухе.
Осмотрелся, пошел дальше.
Дальше — лес, редкий и низкий. Михась приостановился. Теперь ясно: болотняк. «По карте попробуй тут пройти, — подумал он. — Если по карте, идти бы летом, — усмехнулся. — А под дожди полные сапоги наберешь и не вылезешь. Ладно ее, карту…» Левей, левей держать, все время левей. «Вон тал пошел. Вдоль тала и двигаться. А там и в сухо вывернем».
Полутьма и туман растворили почти все краски, и все выглядело одинаково серым, но Михась ясно представил себе местность такой, какая она была в действительности. Он услышал: где-то дрогнуло дерево, и ему, в низине, передалась эта дрожь. Он повернулся лицом в сторону, откуда шло утро, прислушался. Кажется, все по-прежнему спокойно.
Он зашагал обратно. Ветер на виду торопливо разводил белые пряди тумана и обнажал землю. Теперь туман стлался над головой, и перед Михасем толпились мокрые комли деревьев, у которых пропали вершины.
— Пройдем, — доложил Михась Кириллу. На лице блестели капельки пота, будто оттаяли конопатины. — Хоть и болото, а пройдем.
— Конечно, братец. Должны пройти, — похлопал Кирилл Михася по плечу. — Не возвращаться же в Москву…
Ивашкевич уже успел взрезать узлы и расшнуровать мешок. Паша и Толя Дуник доставали из него патроны, тол и бикфордов шнур, топографические карты, компасы, фонарики.
— Патроны понесете вы, Паша и Толя, — приказывал Ивашкевич. — Якубовский, возьмете тол. Не весь, конечно. И вы, Хусто, — тол. Михась — тоже тол и немного патронов…
Десантники набивали свои вещевые мешки. И себе положил Ивашкевич патроны и тол.
— Паша, клади и в мой «сидор», — подошел Кирилл. — Но так, чтоб «сидор» выдержал, не больше, — усмехнулся лукаво.
— Не иначе, — весело откликнулся Паша. — Что себе, то и вам, товарищ командир…
— Э, братец! Плечи у нас с тобой разного калибра. Не пойдет.
«Не много добра берете с собой», — покачал Кирилл головой: вспомнились слова генерала. Там, в Москве, и ему казалось, что не много. А вон его сколько, этого добра! И все равно: самая малость для дела, которое отряду предстоит. Конечно, велика надежда на немцев, но для начала свои помогут: вскоре, как условились перед вылетом, кое-что сбросят. Только обосноваться бы поскорей. «Адрес сообщить…» Мысли Кирилла прервал радостный шум. Так и есть, доставали из грузового мешка курево, спички, масло в жестяных коробках, сахар, пакеты концентрированной каши, галеты, шоколад. Бинты, шапки-ушанки, плащ-палатки.
