Он говорил как мужчина. Как все мужчины.
И смешные же они… Но самое смешное, что она, зная исподний смысл его слов, сдалась. А ведь тогда она еще не думала, что только он способен снять запрет, что он тот, который знает будущее. То, что он принц, она придумала только сейчас, сидя у окна…
Окно наконец прояснилось, то есть прояснились ее глаза — она увидела окно, а за окном…
Улыбка, как радуга, пролегла по ее — только что хмурому — лицу. Она рванулась к двери — гвоздь, на котором намотан был шнур, продетый в штору, вылетел, штора соскользнула на одну сторону окна, бессильно повиснув до пола, — занавес открылся.
Нестерпимый свет лился из окна — чьи-то нестерпимо белые ладони раздвигали стены дома изнутри.
Надя выбежала на улицу и по колено провалилась в снег. Никогда она не видела столько снега. Шел он ночью, сейчас воздух был прозрачен, чист, бесснежен. А кругом на земле — пушистое покрытие, идешь по нему и проваливаешься и рад тому, что проваливаешься — смеешься в пустоту. Снег не держит тебя на поверхности, но держит тварей более мелких, по снегу они идут, как Бог по воде.
Кусты орешника вдоль пушистого забора чуть не до земли склонили повинные головы. Деревья в центре сада — как важные белые князья, а за ними, вдалеке — крепостные стены белых гор. Надя потрясла ствол ближнего орешника — он сбросил лишний груз, как вину, на плечи ей и распрямился, откинув гордо голову. Она побежала дальше, увязая в снегу и все смеясь чему-то, забралась под полог склоненных ветвей — здесь было как в белом гаремном шатре, и бесчисленные снежные поцелуи осыпали ее лицо.
Она вырвалась на волю — воздух, по которому недавно прошел снег, чтоб остаться на земле (потому что земля — предел его, а воздух — та дорога, которой он идет), воздух этот, освеженный, очищенный, осененный снегом, распирал ей грудь. И небо, откуда пришел снег, обещало еще снега. И его можно было есть — он лежал на озябшей ладони пушистой белой горкой, и не земля — она была тем пределом, к которому стремился небесный снег. Она была его тихой гаванью.
И она смеялась тихонько. Снег тоже пришел ночью, но земля стала светлой от него. Снег и он пришли одновременно. Не надо стыдиться черной ночи, этой ночи. Ведь снег и он пришли одновременно.
Нельзя было бесконечно бегать по снегу — она вернулась в дом. Сидела на растерзанной постели и приходила в себя; за окном, в саду клубились заснеженные деревья.
Настроение ее меркло.
Тесная комнатушка: две железные кровати, уютный диван, старый, рассохшийся стол — простенькая, тихая, теплая комнатушка, и огромный странный пейзаж на стене — золотисто-пегий, а теперь еще и великолепие снега за окном… Это уже слишком, это все не отсюда, это все не для нее.
