Когда Михайлов кончил выступление, со всех сторон посыпались вопросы. Отвечая на очередной вопрос, Михайлов обратил внимание на одного солдата: «Уж не Крылов ли?» Лицом солдат был очень похож на Антона Михайловича, а еще больше — на вихрастого пацана с фотографии, которую показывала Елена Петровна.
И вдруг он, тот солдат, поднял руку:
— Скажите, вы большевик?
— Да, большевик.
— Значит, не из начальства. А откуда вы знаете все, что говорите?
В толпе засмеялись: «Ему на блюдечке сведения подают», «Нет, ему генералы рассказывают», «А может, он ясновидец?»
— Откуда знаю, спрашиваешь? А ты, браток, вступай в партию и тоже будешь многое знать и во многом разбираться.
И вдруг у Михайлова мелькнула озорная мысль. Он мысленно приделал пацану с фотографии реденькие светлые усики — получилось точь-в-точь это лицо, что с победным видом оборачивалось то к нему, Михайлову, то к товарищам.
— Может, и ясновидец. Хочешь, докажу?
— Как ты докажешь?
— А очень просто. Ты меня видишь впервые?
— Да.
— И я тебя тоже раньше не видел, а вот возьму и назову твои имя и фамилию.
— Ну да! — заинтересовался солдат. Все замерли. «А вдруг это не Крылов, вот конфуз будет», — подумал Михайлов. Но отступать было некуда, и он уверенно сказал:
— Ты — Алексей Крылов, из Минска. Там тебя мать и отец дожидаются. Верно?
Солдат стоял бледный как полотно. Чуть слышно выдохнул:
— Верно. Откуда ты знаешь?
Поднялся хохот, все задвигались. Солдаты обступили Крылова и весело заглядывали в его обескураженное лицо. Смеялся и Михайлов. Затем он спрыгнул с ящиков и подозвал Крылова. Коротко объяснил ему, что к чему, рассказал о родителях. Алексей спросил:
— Ты мне скажи одно: если я убегу с фронта, сможешь мне в Минске помочь укрыться?
— Смогу, Алексей.
После этого Михайлов и Чарон побывали еще в пяти местах. Когда затемно возвратились в гостеприимный дом Пупко, там их уже дожидались Дмитриев, Солдунов и сопровождавший их солдат. Дмитриев мял в руках листок бумаги. Это была телеграмма из комитета Земсоюза: господину Михайлову надлежало срочно прибыть в Минск для встречи приезжающей невесты.
После короткого совещания было решено: Дмитриев и Солдунов продолжат выступления среди солдат, а Михайлов и Чарон едут в Минск.
Катурин даже отпрянул, когда из коридора на него глыбой надвинулся Иван.
— Фу, черт, напугал!
— А ты не бойсь, — засмеялся Иван, — чего людей бояться. Я уже часа два вас дожидаюсь. Замерз, как цуцик, на улице, решил в коридоре погреться. Хорошо, что дверь не заперта, а то не знаю, что бы я и делал.
