— Я им, заразам, наличным свинцом платил бы, да что поделаешь, приходится с ними дружбу водить. В общем, задача ясна, будем работать.
— А мне что делать? — спросил Алимов.
Он, конечно, понимал, что его роль в проверке Чарона поневоле будет довольно пассивной. Что он мог сделать здесь, в этом огромном городе? Так что ж, выходит, сидеть и ждать?
— Ничего, браток, — успокоил его Иван, — придется тебе отдохнуть.
Иван и Евсей, договорившись о встрече, один за другим ушли. Катурин предложил Роману прогуляться по Москве.
— Покажу тебе Кремль, прокатимся по Каретному ряду, потолкаемся на Тверской. Короче говоря, собирайся.
Как во сне бродил Роман по Москве. Огромные дома, каких в Минске и близко не было, величавый и строгий Кремль с его неприступными стенами ошеломили парня.
Прогулка затянулась. Возвращались домой под вечер, даже не предполагая, что там их уже с нетерпением дожидается Иван...
До небольшой, расположенной в трех километрах от передовой деревушки, где находился штаб пехотной дивизии, представители Всероссийского земсоюза добрались пешком. На удивление, не встретили ни одного поста. Михайлов, как старший по службе, представился командиру дивизии — болезненному и хмурому полковнику, а затем с его согласия беседовал со штатскими, побывал в строевой части. На это ушел весь остаток дня. На постой Михайлова и его спутников определили в дом Пупко. Сопровождавший их поручик рассказывал:
— Хозяин полтора года назад умер. В доме сейчас живут его жена и сын. Сын этот... Знаете, руки у него золотые. Но лучше я помолчу, сами увидите.
Они остановились у довольно большого дома. За калиткой с причудливыми резными узорами возвышалась большая деревянная фигура старика с гуслями. Напротив нее, через тропинку — женщина с серпом, а у входа в дом, по обе стороны двери — гладиаторы. Они словно охраняли вход. Уже стоя на крыльце, Михайлов заметил еще две фигуры: веселого черта и шляхтича с уморительно самодовольной физиономией.
— Чья это работа? — удивленно поинтересовался он.
— Увидите, — улыбнулся поручик и первым ступил за порог. В большой светлой комнате их встретила пожилая, по-крестьянски одетая женщина.
— Ну вот, Михалина Ивановна, и постояльцы, о которых я вам говорил.
— Гостям всегда рады, — сдержанно улыбнулась хозяйка, внимательно посмотрела на каждого из вошедших и указала на резную вешалку: — Раздевайтесь, проходите, я сейчас ужин приготовлю.
— Я оставлю вас, господа, — козырнул поручик. — Уверен, что здесь вам будет хорошо.
