— Вот и я. Сейчас мы с вами великолепно поужинаем, а затем вы расскажете о Мише. Мы ведь с ним о-го-го сколько лет дружим!
Они вдвоем быстро приготовили ужин, сели за стол.
Катурин налил в граненые стопки водку.
— Предлагаю, прежде чем выпить за приезд и знакомство, перейти на «ты».
— Правильно предлагаешь.
После ужина, за чашкой чаю, говорили о Михайлове, о его работе в Минске. Тут Алимов прямо перешел к цели своего приезда.
Катурин выслушал, задумался.
— Задача, конечно, не из легких. Охранка, что и говорить, набила руку на всяких пакостях. Но ничего, есть и у нас люди, которые могут многое. Кстати, и с той же охранкой найдем связи. Эта публика не страдает неподкупностью. Так что, давай-ка, Роман, ложиться спать. Как говорится, утро вечера мудренее. Тем более я вижу, у тебя глаза слипаются.
Алимов действительно сильно устал. Катурин постелил ему на одном из диванов, а сам устроился на втором. Когда Алимов засопел во сне, он встал, придвинул к печке стул, положил на него валенки гостя и только после этого улегся и уснул...
Следующий день принес много хлопот. Катурин сразу же после завтрака исчез и вернулся вместе с двумя уже немолодыми мужчинами. Один из них, назвавшийся Евсеем, был лет пятидесяти, плотный, чуть грузноватый, на круглом лице небольшие, словно приклеенные, усики. Второй, Иван, чуть помоложе, худощавый, в громоздких валенках явно с чужой ноги. Когда здоровался, Роман заметил, что у него жесткая и крепкая рука.
Катурин пригласил всех к столу и сказал:
— Роман, это наши товарищи, члены партии. Руководство Московского комитета, которому я доложил о твоем приезде, им поручило оказывать тебе всяческую помощь. Расскажи, пожалуйста, еще раз, что тебя к нам привело.
Алимов, стараясь не упустить ни одной подробности, рассказал о Чароне, о возникших в отношении его подозрениях.
Когда он закончил, Иван, постукивая пальцами по стулу, задумчиво переспросил:
— Говоришь, этот Чарон участник московских событий девятьсот пятого? Это уже кое-что, — он взглянул на Евсея, — но проверить его будет нелегко. Здесь такая заваруха была! — Иван помолчал немного и предложил Евсею: — Давай так: ты берешь на себя охранку, а я поспрошаю среди тех, кто участвовал в восстании девятьсот пятого и живет сейчас в Москве. Идет?
— Охранка так охранка, — согласился Евсей. — Дело знакомое. Надо до их святая святых добраться.
— Вот и доберись. Ты ведь сам несколько раз хвастал, что платишь этим субчикам деньгу.
