Михайлов закинул руки за голову: «А что, если действительно написать ей: пускай бы приехала в Минск. Но имею ли я право? Вообще, имеет ли революционер право на личную жизнь? Соня, милая, далекая Соня! Если бы ты знала, как я тоскую здесь без тебя!»
Но тут ему почудился другой голос, который возражал: «Ну, во-первых. Соня сама революционерка. А во-вторых, неужели ты не видишь, что дни царизма сочтены?»
И вдруг Михайлов совершенно четко понял, что вопрос решен и что завтра он обязательно напишет Соне: «Приезжай!»
Сообщение Страсбурга из Московского охранного отделения, незамедлительно переданное в Петроград, вызвало там настоящий переполох. Еще бы: в прифронтовом Минске, в других городах Белоруссии создана, организационно закреплена и активно действует мощная партийная организация. Что всего хуже — она имеет свои отделения в войсках. Через эти отделения подпольный комитет поставляет на передовую различную марксистскую литературу, листовки, которые подрывают боевой дух, деморализуют армию.
Из Петрограда в Минск прибыл высокопоставленный сотрудник охранки. Встреча состоялась на квартире у Страмбурга.
Низенький, круглолицый господин внимательно выслушал подробный доклад Страмбурга, задал несколько вопросов и, наконец, заговорил сам. Голос его был тихим, вкрадчивым, круглые маленькие глазки излучали доброжелательность и полное доверие к собеседнику:
— Уважаемый Иосиф Карлович, я рад довести до вашего сведения, что ваше примерное усердие оценено начальством. Мне велено передать: ваше жалованье отныне будет составлять тысячу двести рублей. Теперь о деле. Ваша информация о деятельности местного подполья вызвала огромный интерес на самом верху. — Он ткнул указательным пальцем в потолок. — Минская губерния и прилегающие к ней территории находятся под особым, усиленным вниманием, и мы не можем допустить, чтобы эта мразь, как ржавчина, разъедала наш порядок, проникала в армию, ведущую священную борьбу за царя и отечество. Очень, очень похвально, что вы сумели войти к ним в доверие. Теперь стоит задача: выявить всех их руководителей как в центре, так и на периферии, особенно в войсках, и одним ударом покончить с ними. Думаю, тут хорошую службу сослужит наш московский опыт. Не зря же в течение девяти лет нам с вами удавалось по два, а иногда даже по три раза в год громить Московский комитет социал-демократов. Если помните, мы брали почти всех руководителей, оставляя под негласным надзором несколько активистов на приманку. Когда же вокруг них группировались уцелевшие революционеры — мы повторяли операцию.
