.
Преподобный Максим Исповедник писал: «Через преступление (διά την παράβασιν) [Адама] вошел в естество человеческое грех (ή ἁμαρτία), а через грех (διά την ἁμαρτίαν) — страстность по рождению (то παθητόν κατά τήν γέννησιν)»[112].
Эти и подобные примеры показывают, что для греческих отцов не существовала понятийная проблема при описании грехопадения Адама и его последствий. Однако можно определенно утверждать, что, по крайней мере, до V века не было строгого единообразия при использовании амартологических терминов, что, впрочем, не осложняло восприятие святоотеческих творений того времени. Необходимости в жесткой терминологической дисциплине при обсуждении данных вопросов не было, потому что чаще всего для понимания святоотеческой мысли было достаточно контекста высказываний без введения специальных слов, помимо αμαρτία[113].
Для более конкретного указания на понятие «первородный грех» святые отцы иногда прилагали к слову «грех» (ἁμαρτία) уточняющие определения: «прародительский»[114], «первообразный»[115], «новонасажденный»[116], «Адамов»[117] и др. или же употребляли выражения типа: «греховный закон»[118].
В случае необходимости подчеркнуть скверность греховного Адамова наследства святыми отцами использовался библейский термин «ρύπος» (грязь, скверна, нечистота), который встречается в книге Иова 14:4: (слав.) — «Кто чист будет от скверны? Никтоже, аще и един день житие его на земли»; (греч.) — «Tíς γάρ καθαρός έσται από ρύπου; άλλ’ ούθεíς. Εάν καί μία ημέρα ό βιος αύτου έπί τής γης». Так, например, в одном из древнейших христианских сочинений, «Послание апостола Варнавы», говорится: «Мы сходим в воду, полные грехов и нечистоты φύπου), а восходим из нее с приобретением — со страхом в сердце и с надеждою на Иисуса в духе»[119]. Подобные выражения являются достаточно распространенными в святоотеческих творениях[120].
Часто святые отцы отдавали предпочтение образным выражениям: «первородные немощи»[121], «повреждение»[122], «всеянное отложение»[123], «посев диавола»[124], «осуждение прародителя»[125], «проклятие»[126], «древняя прелесть»[127], «первое преступление»[128], «первоначальное проклятие»[129], «прадедное падение»[130] и т. п.
Какую бы форму выражения ни использовали святые отцы, есть все основания сделать вывод, что понятие о первородном грехе широко представлено в святоотеческих творениях и на Востоке, и на Западе с первых веков христианства. Отсутствие жесткой терминологической определенности по этому вопросу в восточном и западном богословии не являлось существенным препятствием для взаимопонимания. Когда речь шла о личном грехе Адама в раю, греческие отцы предпочитали использовать термины: «παράπτωμα» — прегрешение, «παράβασις» — преступление, «παρακοή» — непослушание; в отношении наследуемого первородного греха преимущественно использовался термин «ἁμαρτία» — грех.
