Прасковья Андреевна сидела на своей постели, закутавшись во что-то когда-то меховое. В светелке было страшно холодно.
— Кто там? — закричала она, услышав, что отворяют и не умеют отворить двери. — Ах, батюшки!..
Она была поражена удивлением при виде братца, который входил, нагнув голову под дверью, но через минуту это удивление заменилось другим чувством, которое Прасковья Андреевна привыкла выражать смехом.
— Что это вам вздумалось навестить! — спросила она, смеясь, не двигаясь с места и продолжая починивать платье, которое лежало у нее на коленях.
Сергей Андреевич был настолько умен, что не отвечал ей какой-нибудь шуткой, когда их отношения были так ясны; к тому же у них никогда не бывало предметов для постороннего разговора.
— Маменька вам говорила… — прямо начал Сергей Андреевич, садясь на маленький плетеный стул и осмотрев его, прежде нежели сел.
— Говорила, братец. И вам она передала, что я отвечала? — сказала так же тихо, просто и прямо Прасковья Андреевна.
— Передала… Я пришел к вам сам поговорить, — продолжал Сергей Андреевич, несколько затрудненный ее молчанием.
— Что ж больше говорить, братец? — спросила она равнодушно.
— Вы, пожалуйста, не упрямьтесь — дайте деньги. Мне до зарезу нужно.
— И нам нужно тоже.
— Нужно, да не так.
— Все равно; всякому своя необходимость.
— Да, необходимость может быть, но не несчастье.
— Ваше несчастье не велико: вы такой важный человек, — как раз поправитесь.
— В том-то и беда, что важен; да небогатому человеку поправляться мудрено; покровительство у меня слишком знатное: надо себя поддержать. Того и гляди забудут.
— Ну, вас-то, может, так скоро и не забудут, братец, — отвечала она спокойно, холодно и несколько насмешливо. — У вас такие способности, вы всем нужны были. Найдетесь скоро.
— Да, если б с деньгами.
— Нет, братец.
Он подумал, помолчал и сказал наконец:
— Я должен вам все сказать, чего я не говорил маменьке: она бы ничего не поняла; шум был бы только… На меня казенный начет, пополнить надо.
— Как велик?
— Тысяч около пяти.
— Э, не верю, братец; ничего нет! Как можно, если на вас есть начет, так только в пять тысяч! Вы бы половчее выдумывали; вы бы вдесятеро сказали, я бы поверила. Разве такие люди, как вы, пятью тысячами кончают? Полноте, неправда, ничего нет. Вам мои деньги нужны только…
— Мне ваши деньги нужны пополнить часть начета, — сказал Сергей Андреевич мрачно и тихо.
— Ну вот, поправились; я вас научила, как сказать! — сказала Прасковья Андреевна, рассмеявшись.
