Феникс императора | страница 68
Мне нужна всего лишь дверь, одна чертова дверь!
Меня вакуумом окружил причудливый гул, сквозь который слабо пробивалось мое тихое дыхание и сумасшедший стук болящего сердца. Я пробивалась словно сквозь толщу воды и давления, а каждый шаг погружал ноги в топкую трясину.
Дверь, — твердила я про себя, сглатывая горькие слезы.
Домой, домой, домой, — вопила раненая душа.
Время для меня растянулось пружиной, а потом резко схлопнулось. Вернулись нормальные звуки, твердый пол под ногами, а руки коснулась закрытой двери, я оглянулась.
Мейджин, вставший с трона, следил за моим испуганным лицом, в его глазах читалась злость, которая вот-вот вырвется наружу, сметая все со своего пути.
Смотрела на меня и принцесса Талиния, каким-то бесконечно грустным взглядом, абсолютно безмятежно улыбаясь неизвестно чему. Но сейчас ничто не казалось таким важным, как стоящая перед глазами картинка моей кухни в съемной однокомнатной квартирке, и сильно сжатый шарик в руке.
Поглубже вдохнув, я рванула на себя тяжеленную створку двери, которая неожиданно для меня распахнулась во всю ширину, являя всем собравшимся залитую теплым осенним солнцем кухню.
— Нет! — отчаянно крикнула Мао.
— Не смей! — в ярости закричал Мейджин, бросаясь ко мне, но поздно, я сделала шаг, оказываясь уже у себя дома, а за мной медленно тая, исчезал тронный зал.
Конец первой части.
Ура!
Часть вторая
Другая жизнь
Когда тебя проглотила пасть, вспомни Иону: он сумел выбраться оттуда.
Эдисон.
Кто мстит, тот вместе с другими губит и себя.
Ауэрбах
Сильно зажмурившись, я на всякий случай сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, картинка не изменилась. А вот тронный зал уже пропал, навсегда скрыв от меня ужасы другого мира.
Там сложно.
Где-то сверху заревел маленький ребенок, упала и с грохотом разбилась кружка — знакомые, почти родные звуки. Тут все осталось именно так как в утро перед уходом на работу. Немытая чашка из-под сока, хлебные крошки на столе, брошенная на стул сорочка. Я все еще не верила в свое возвращение. На стеклах легкий налет пыли, приоткрытая форточка, черная усатая морда, протискивающая сквозь щель.
— Матрос! — радостно воскликнула я, механически положила око на стол и подошла к окну.
Кот аккуратно спрыгнул на подоконник, милостиво дав себя потискать, почесать за ушами, выдрать из пушистого хвоста пару репьев, после чего категорично потребовал есть. В холодильнике нашлась почти свежая ливерная колбаса, которую я порезала на кружочки и положила в миску терпеливо ожидающего Матроса. Блюдце с водой помыла и налила свежей. Кот благодарно принял угощение, а я опустилась на табуретку. Возвращение домой, как я и подозревала, не внесло ясности в мысли, лишь ухудшило душевное состояние.