Я потерянно брела по едва заметной тропинке, внутри глухо плескалась пустота.
Камешки зашуршали под ногами, от них исходило ласковое тепло, опустившись, я подобрала к груди ноги и замерла. Как же тяжело понимать свою беспомощность, но и смиряться с ней не хотелось.
Я смотрела на гладкую поверхность озера, сзади послышались шаги, а я обреченно вздохнула. Не за чем мне было поддаваться эмоциям, наговорила лишнего, теперь ведь замучает вопросами.
Руки опустились на мои плечи, я почувствовала тепло идущее от его тела, но даже не шелохнулась. Джи тоже не торопился задавать вопросы, а просто сидел позади меня безмолвным напоминанием моего будущего.
Только сердцем мы видим ясно.
Сент-Экзюпери.
Как и обещал мне Джи, последующие дни я не вылезала из лесу раньше, чем солнце касалось горизонта. Начиналось все с ранней побудки, Джи заставлял меня съесть хоть что-нибудь, а я не понимала, зачем есть если можно посидеть на солнышке, получив при этом ни с чем не сравнимое наслаждение. Но, получив мой очередной отказ, разразился гневной речью:
— Как ты не поймешь! Солнце не будет светить вечно, придет зима и небо затянет тучами, так может продолжаться ни одну неделю! А пища будет поддерживать твой организм! Так что ешь, и хватит вести себя как неразумный ребенок!
Только тогда я поняла, сколько подводных камней оказалось на моем пути. Без цели усну, без солнца погибну — не жизнь, а одни условности. Джи сообщил мне, что через несколько дней мы вернемся Даркас, что повергло меня в глухое отчаянье. Он видел мое состояние, но в душу не лез, лишь иногда я ловила на себе его неодобрительные взгляды.
Итак, каждое утро мы выходили в лес, я привязывала начало веревки к дереву около дома, разматывая по мере продвижения вглубь. Когда Джи находил нужную травку, цветок, стебелек или ягоду, он срывал, показывая, как она выглядит, после чего уходил. Никогда не думала, что это так сложно — собирать травы. Но, поди, отличи их, вроде бы, кажется да вот она такая же! Но на деле при вечернем разборе моего урожая, Джи критично оглядывал подозрительную травку, и довольно едко сообщал, что же за гадость я при сборе намешала с нужным растением. И так три дня подряд.
За эти адских три дня, я готова была придушить Джи, надеть ему на голову чертову корзину и собственноручно накормить его отбракованной травой, которая зачастую оказывалась ядовитой. Иногда в голову закрадывалось подозрение, что такое занятие Джи придумал мне только чтобы занять меня во время своих отлучек.
