— Я понимаю.
— И еще одно условие. Галине вы объясните все это сами. Объясните, поможете собраться, попрощаетесь — и сделаете все это очень быстро. Я и так основательно задержался тут с вами.
Нина кивнула в третий раз.
Вот и все, дело сделано. Она остается дома. А Галка…
…в конце концов, она действительно заслужила немного чуда.
ГЛАВА ПЕРВАЯ, в которой снова появляется таинственный гость и некоторое время все идет по плану
Алина злилась. Злилась от души и с полной самоотдачей: швырялась одеждой, диванными подушками и даже книжками. Книжками, впрочем, всего один раз, да и то аккуратно, почти бережно. До дыр зачитанный «Гарри Поттер», шелестнув страницами, грохнулся на диван. И на этом буйная стадия протеста закончилась.
— Успокоилась? — поинтересовалась Нина.
— Нет, — сверкнула густо подведенными глазами племянница. — Я теперь совершеннолетняя! Что захочу, то и буду делать. Хочу гулять с друзьями — и пойду!
— Если бы вы гуляли! Опять ведь в карты станете резаться весь вечер. Но иди, если хочешь. Только сними мой браслет, я тебе его брать не разрешала. И посуду помой.
— Не обязана я в собственный день рождения мыть посуду!
— А есть из нее обязана? — хмыкнула Нина. — Был уговор: я готовлю, а ты убираешь. Так что марш на кухню. Раньше закончишь — раньше пойдешь к своим ненаглядным друзьям.
— Но я только что ногти накрасила! — ухватилась за последний аргумент Алина.
— Тогда жди, пока высохнут. — Нина философски пожала плечами. И украдкой глянула в окно.
Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Еще немножко — и закат разгорится в полную силу, заливая комнату алым и розовым.
Пожалуй, возможность любоваться из окна прекрасными закатами была единственным достоинством этой квартиры. Спустись этажом ниже — и все перекроет бесконечная вереница гаражей. Сдвинься вбок — и вместо разноцветного зарева увидишь лишь торец соседнего дома.
Солнце опускалось все ниже и ниже, небо на глазах преображалось, расцвечиваясь миллионами оттенков, которые смешивались, наслаивались друг на друга, отражались в реке, бликовали в соседских окнах, подсвечивали крыши гаражей.
Нина сама не заметила, как засмотрелась. Всегда засматривалась.
Алина тем временем выскользнула из комнаты, неслышно обулась и уже потянулась за ключами… И тут в дверь позвонили.
В отличие от тихого писка домофона, квартирный звонок обладал убийственной громкостью. Все, кому доводилось услышать его пронзительное дребезжание, подпрыгивали на месте, роняли предметы, хватались за сердце, затыкали уши или выражали свой испуг другими, менее радикальными методами.
