– А разве Эдик, это испанское имя?
– Это наш мальчик, – странно ответил Василий.
Женя даже вздрогнула. Она поняла, что умалчивать эту тему больше нельзя. Нет смысла и, главное, нет больше сил…
– Я давно хотела тебе сказать, Вася. Очень маловероятно, что у меня будет ребенок.
– У нас, – неожиданно поправил муж, чем на некоторое время даже сбил жену с толку.
– Ну да, у нас, – поправилась Женя. – И…
– Я написал заявление, – прервал он ее.
Женя, у которой сразу вывалилось из головы все, что она намеревалась сказать, села в постели.
– Не поняла, – прошептала она. – Какое заявление?
– Ну, предварительное. Что-то наподобие заявки… Потом нам, уже с документами, надо оформить все как следует …
– Так ты согласен?! – выдохнула Женя.
– Ну я же все понимаю, совсем как Жучок.
Женя некоторое время сидела в шоке, потом вдруг вскочила, унеслась куда-то и, через несколько минут, вернулась, толкая перед собой сервировочный столик с бутылкой армянского коньяка, любимыми Василием креветками, фруктами. Подкатив волнующий натюрморт к самой постели, она, опустилась на колени, сама вскрыла бутылку налила в широкие рюмки коньяк, предупредив, что наливает только по глоточку – приступать к зачатию в нетрезвом состоянии нельзя… Пусть это будет инсценировка – они сейчас займутся…, а уже в распределителе получат ребенка, как из роддома. Пусть он уже немного подросший, но для них он только появится на свет…
На щеках мужа появился легкий румянец, рот его приоткрылся, и Женя заметила, что повлажневшие губы Василия очень даже аппетитных размеров, словно видела их впервые. Она стянула с него легкое одеяло, больше напоминающее цветную простыню и принялась заворожено осматривать его тело, дотрагиваясь, до уже пробуждающегося разбойника лицом, губами, потом выскользнула из ночной сорочки и со стоном, почти теряя сознание, впустила его одеревеневшего от нетерпения в себя. Тело ее, само по себе, принимало самые неожиданные позы, словно испытывало потребность превзойти себя в достигнутой изощренности. Ополоумевший от таких щедрот гость крушил все, прорываясь к цели, которая, сама с охотой рвалась к ему. Женя млела перед этой дикой беспощадностью …Как давно не взлетала она так высоко, не испытывала такого невероятного экстаза который даже вспоминался то, в последнее время, все реже и реже и грозил рассеяться как что-то привидевшееся… Это даже было какое-то иное ощущение, вероятно потому, что восхитительная, сводящая с ума форма на этот раз заполнилась, наконец, смыслом…
