Я прошел в канцелярию и зарегистрировал свои документы. Идя обратно по 972 коридору, я вдруг с удивлением обнаружил, что мне навстречу бежит Марина.
— Эй! — окликнул я. — А я думал, ты улетела на Памир вместе с этим… как его — лысым.
Марина как-то нервно вздрогнула, остановилась со всего разбега и выпучила на меня глаза. Вообще-то она всегда была такая, вечно куда-то торопилась, но на этот раз мне показалось как-то уж чересчур.
— А… ты здесь? — как-то неуверенно она изобразила удивление.
— Где же мне еще быть? — ответил я. — Впрочем, твои любовные дела меня мало волнуют.
Я пожал плечами и пошел дальше. Проходя мимо аппаратной, я на миг замешкался и тут прямо на меня выскочил лаборант. Дико сверкнув глазами, он скрылся в двери напротив.
Устраиваясь в отведенном мне номере, я познакомился с тоже новичком, но прибывшим сюда уже 2 недели назад, и поделился впечатлениями, сказав, что наверно монотонность работы нервирует людей, делает их порывистыми, невнимательными.
Он выслушал меня, а потом сказал:
— Моё хобби, которое чуть не сделалось профессией — психология. Так вот, я заметил: здесь я могу час нормально разговаривать с человеком, но вдруг затрону какую-то тему — и он становится сам не свой, как будто его на горячую печь посадили. Это что-то не то. Я конечно не верю в сумасшедших роботов и тому подобную чушь, но могу допустить, что какое-то не обнаруженное нами излучение данной планеты вредно действует на мозг людей.
— А вы не проверили — сколько времени провели те люди здесь?
Он улыбнулся.
— Люди очень разные. Если это какое-то очень тонкое излучение, на кого-то оно может совсем не подействовать!
Прошло несколько дней. Действительно, я заметил то, о чем говорил мой сосед по номеру: некоторые исследователи как-то странно себя вели, начиная нервничать посередине самого обычного разговора.
Как-то в конце рабочего дня, перекладывая образцы минералов, я нечаянно порезался об острый край камня и пошел в медпункт. Увидев табличку с надписью "работаем до 18 часов", я пошел на другой уровень и вошел в приемную. Там было пусто, если не считать пилота исследовательского катера, спускавшегося на поверхность планеты. У него был нарыв на пальце. Увидев меня, он разразился возмущенной тирадой:
— Вот — врачи! Вечно сидят по полдня без дела, а как только есть для них работа, у одних перерыв, у других перекур, у третьих совещание, у пятых — обмен опытом, и лечить-то некому!
Я улыбнулся.
— Ну, что ж, подождем, когда они этим опытом обменяются: опытный врач и полечит получше.
