Сидящий на заднем сиденье троллейбуса мужчина очень неодобрительно взирал на Выкрутасова.
— И ничего подобного, — сказал ему Дмитрий Емельянович. — Это мой чемодан. Я еле из лап мафии вырвался. Могу паспорт предъявить.
Мужчина хмыкнул и, пожав плечами, отвернулся к окну. Выкрутасов подошел к заднему стеклу и на прощанье увидел вдалеке горестную Марину. Ему стало жаль ее, и когда вспомнилось про оставленные у нее брюки, рубашку, трусы и носки, промокшие вчера и сохнущие, он подумал: «Пусть достанутся ей в утешение».
Проехав пару остановок, он, так и не оплатив проезд, вышел и углубился в Лаврский переулок. Здесь им овладели философские размышления по поводу всего пережитого за последние сутки. Ровно двадцать четыре часа назад он призаснул, еще живя в доме на Петровском бульваре, и увидел великий сон, в котором Лев Иванович Яшин поведал ему судьбоносную тайну. И сколько после этого свершилось, уму непостижимо!
Он воспарил, обласканный знаменитейшим вратарем. Потом испытал страшное падение, когда Гориллыч изгнал его из рая. Потом снова взлетел, подхваченный русским ураганом и оказавшийся рядом с Мариной, испытавший вспышку любви к этой женщине. Потом снова пал, претерпел горечь разочарования. Его могли на ремни пустить! Но он опять спасся. Все это неспроста. Некие центростремительные силы начинают оказывать воздействие на человека, озаренного великой тайной, на человека, коему судьбой назначено спасти свой народ от мрачных времен бесфутболья, когда Россия на чемпионат мира даже не попала.
Он прошел мимо посольства Буркина-Фасо, бездумно свернул направо, спустился по Мещанской до Калмыкова переулка, свернул налево и вскоре оказался не где-нибудь, а на той самой улице Щепкина, куда его еще недавно привозили под видом холодильника «Электролюкс». Но он даже не замечал этого, покуда не очутился прямо перед домом номер 5А. Тут он встал как вкопанный, не веря глазам своим.
— Ну и ну! — пробормотал он, чувствуя, как по спине широкой рекой стекает пот. — Не может этого быть!
От такого и впрямь могла крыша поехать. Выкрутасов невольно огляделся по сторонам, не мелькнет ли где-нибудь серовато-сиреневый «москвичонок»-фургон или ярко-красный «зубарик». Ни того, ни другого средства передвижения нигде не наблюдалось.
— Что бы это значило? — спросил Дмитрий Емельянович, гадая, зачем судьба снова забросила его сюда. Ведь в этом должен был быть некий важный и непреложный смысл.
Постояв немного без движения, он тронулся в путь, вошел в подъезд дома номер 5А, поднялся на четвертый этаж, подошел к роковой квартире номер 16. Дверь была только прикрыта, но не заперта. Ее замки не захлопывались, а запирались снаружи ключами, вот почему, уходя. Выкрутасов оставил дверь открытой. Солидная дверь, супербронированная, с прибамбасами.
